Brujeria

• #История
• #Вердикт
• #Фотки
• #Бюджет
• #Карта
• #Сет-лист
• #Комменты

История

На живом выступлении группы «Brujeria» я уже однажды бывал. Однако это было в фестивальном формате на «Wacken Open Air 2017», а как известно, такой формат сильно отличается от клубных мероприятий. Посему, увидев грядущее шоу этой грайндкор-команды на сайте одной из концертных площадок, которые я регулярно мониторил, раздумий не было. Я купил билет и дожидался того дня, когда нужно будет ехать в Манхайм.

Группа была основана в 1989-м году четырьмя уважаемыми господами: уроженцем Тихуаны Хуаном Лепе по прозвищу «El Brujo», известным в восьмидесятые диджеем на одном из радиоканалов Лос-Анжелеса Пэтом «Fantasma» Ходом, Билли Гулдом из «Faith No More» и создателем «Fear Factory» Дино Касаресом, который владеет гитарой с мексиканским флагом на корпусе. На басу играть позвали легендарного дядьку Шейна Эмбури, который в «Brujeria» выступает под псевдонимом «Hongo». В группе есть еще один былинный персонаж – Ник Баркер, или «Hongo Jr.», но в составе он не с самого начала. Основной вокалист в банде Хуан, а второй на сегодняшний день – мужик с погонялом «El Sangrón». На гитаре с 2016-го играет чилиец с нетипичным для Южной Америки именем Антон Райзенеггер, или «El Criminal». Кроме них на живых выступлениях периодически появляется актриса Джессика Пиментель, которая зовется «La Bruja Encabronada» и исполняет бэк-вокал.

Да, их действительно можно без зазрения совести называть бандой, потому что любое выступление не обходится без черных бандан на лицах, как у членов наркокартелей. Хуан, как главарь, носит вместо банданы мексиканский флаг, обстриженный снизу как бахрома, и вместе с Эль Сангроном размахивает расписными мачете. Тексты и обложки альбомов пестрят убийствами и наркотиками. Если первая тема – это неотъемлемая часть жанра, то вторая – как раз дань имиджу группы. Помимо этого затрагивается мексиканская культура, расизм, сатанизм, а также политика. С приходом к власти Трампа много текстов посвящены ему. В плохом смысле. Ну и, собственно, «Brujeria» с испанского переводится как «колдовство». В целом, отличный грайндкор плюс шикарные образы – идеальный коктейль для разрыва небольшого клуба в кровавые клочья.

В Манхайм я уже только в этом месяце катался три раза, и все это ощутимо било по карману. В частности, из-за отелей. В городе я уже все видел. В первый раз, когда ездил еще в прошлом году на концерт «Abbath», осмотрел весь центральный район, который называется «Quadrat» из-за планировки. В остальные визиты посмотрел остальное, разумеется, кроме спальных районов, в которых и делать-то нечего. Чтобы немного сэкономить на проживании и заодно посмотреть новую локацию, я снял относительно недорогую гостиницу в Людвигсхафене, который находится через реку от Манхайма. Для знакомства с новым городом я решил приехать туда пораньше. Часть субботы, до вечера, собрался посвятить Людвигсхафену, а в воскресенье утром дико отвалить обратно в свою деревню.

Чтобы не давать ни шанса безделью, я поднялся в половину девятого. Времени оставалось как раз, чтобы собрать рюкзак и попить кофе. На улице было солнечно и даже тепло, когда утихал ветер. Автобус уже был на автовокзале, но водитель зажег на табло фразу «Пожалуйста, не входите», а сам расхаживал рядом со стаканчиком кофе и с кем-то живо разговаривал по телефону. Вроде бы по-польски. До последнего было непонятно, поеду ли я на этом автобусе или приедет другой, но водитель убрал надпись и подкатил повозку поближе к платформе. Я купил билет и сел спереди, на свое любимое место. По дороге в Висбаден послушал «Venomous Concept», одну из групп сегодняшнего мероприятия, и понял, что еще до хедлайнера станет жарковато, если в клуб придет достаточное количество людей. После живописного Шлангенбада, который располагался примерно после двух третей маршрута, сидячих мест в автобусе уже не осталось.

Вышел на конечной, у центрального вокзала Висбадена. После покупки билета на автобус монет у меня оставалось ровно на приобретение стаканчика кофе из автомата в «Aldi», что я и сделал. Электричка уже была на платформе и я сел в абсолютно пустой вагон. Полчаса до отправления я занял чтением, а еще видел, как какой-то дурачок фотографирует свой татуированный бицепс в отражении окна поезда. Миллионы лет эволюции, чтобы хвастаться в «Instagram» мышечной массой. В Майнце я пересел на поезд региональных линий. Там проверили билеты, и я для себя отметил, что в «RB»-человековозках не удастся ездить зайцем. Или черным ездоком, как говорят в Германии.

По прибытии в Людвигсхафен меня настигло легкое удивление. Платформы были длинные, пустые и выглядели заброшенными. Я нашел вход в здание вокзала и попал в бетонную коробку, время в которой остановилось с десяток лет назад. Бездушный и почти безлюдный вокзал, хоть фильмы про ГДР снимай. Снаружи, за дверьми, расстилалась площадь из заросшей травой плитки. Я решил сразу поискать автомат для покупки билетов и проверить стоимость проезда поближе к клубу. На первом пути, предназначенном для электричек «S-Bahn», подобных агрегатов вообще не было. Зато я залип там на пару минут, наблюдая, как ползет товарняк, сильно наклонившись на рельсах с заваленным горизонтом. Два автомата обнаружились в главном здании. Попробовал выбрать билет, но не покупал пока, а лишь узнал цену и условия: 1,8 евро в зоне VRN сроком действия в девяносто минут. Также увидел, что автомат принимает монеты, карты и купюры достоинством пять и десять евро. Подумал, что надо бы разменять двадцатку, пока буду шляться по городу.

Семнадцатиэтажное грязно-розовое здание гостиницы торчало рядом с вокзалом. У него был такой цвет, как у розового плюшевого медведя, который двадцать лет лежал на улице и испытал на себе все тяготы и лишения смены погоды. У входа в отель стояли строительные леса. Я прошел внутрь и сразу рванул к стойке ресепшен. Некрасивой негритянке с низким лбом, вытянутым, как у гориллы, лицом и огромной задницей, будто бы она сошла с американских стереотипов про черных, протянул свой паспорт. Она очень долго возилась в компе. За мной уже нарисовался пожилой дядька и кучка шумных девушек. А в холле на диванах сидели русские парни. Наконец я получил ключ от номера с большим нелепым фаллическим брелоком из металла. Дернул русских, спросил, что можно посмотреть в городе. Как и ожидалось, они советовали ехать в Манхайм и Хайдельберг. Во втором я еще не бывал, однако сегодня уже и не успевал.

Вызвал лифт. Одна из четырех дверей примерно через минуту распахнулась и я вошел в узкую коробочку. Долго ехал на девятый этаж. Мой номер находился в самом начале коридора. Внутри все было довольно старое, но за 49 евро я и не рассчитывал на люкс. В ванной комнате стояла целая большая ванна, что редкость для заведений подобного класса. Смеситель раковины неудобно упирался сверху прямо в мраморную полку, над которой находилось большое зеркало. В жилой комнате стояло два кресла в подозрительных светлых пятнах, большая удобная кровать и стеклянный стол. На столе был чайник и два картонных стаканчика. В номере был длинный балкон, однако вид, открывающийся с девятого этажа на вокзал, не впечатлял.

Я разобрал рюкзак, попил растворимого кофе, закусил двумя бананами, передохнул немного и в два часа дня пошел гулять. Центральная часть города была очень маленькая, и я решил просто идти вперед к реке и по пути осматривать кажущиеся мне интересными места. Кое-что я отметил себе в карте, чтобы не пропустить. Улица, ведущая из отеля к набережной, была заполонена турками. Немецкой речи я там не слышал, а уродливые вывески, облепившие фасады зданий, удручали.

В какой-то момент повернув направо и пройдя немного вперед, я заметил готические шпили. Вышел на площадь, одновременно странную и красивую. Лютеранскую церковь зачем-то превратили в пиццерию-желатерию, испоганив высокие двери вывесками. У самого храма было пространство между двумя галереями, на которых, наверное, предполагалось наличие вьющихся растений, и там расставили столики от этой итальянской харчевни. Напротив церкви был небольшой, но очень интересный фонтан, вокруг которого носились чьи-то дети. Я там даже присел на минутку-другую и насладился видом площади.

Следующей интересной точкой было местное подобие Стоунхенджа. Ну, по крайней мере, у меня были такие ассоциации. На границе центрального района, за широченной эстакадой крупной транспортной артерии, стоял небольшой монумент из восьми стел, сконцентрированных вокруг девятой, которая побольше. На каждом камне были вырезаны какие-то персонажи местных легенд, люди, замки и храмы. Все это было еще и фонтаном, однако он, к сожалению, не функционировал. Давненько, судя по внешнему виду этого комплекса. Но запустение придавало ему большего шарма, и даже какого-то мистицизма.

Не больше часа мне понадобилось, чтобы осмотреть все городские достопримечательности, сосредоточенные в центре города. Я пошел в близлежащий торговый центр. Рассчитывал добыть еды как минимум и найти отдел с туристическим снаряжением в идеале. Пока я ходил по длинным широким коридорам, видел несколько человек в инвалидных колясках, и парочка близнецов с идеально подстриженными черными усиками, оба в колясках, с пузырями слюны на счастливых лицах, навела меня на такую мысль: а что, если собрать рок-группу из чуваков с синдромом Дауна и аутизмом? Это же будет просто мегаохерительно. Можно будет делать совместные туры и всевозможные коллаборации с умственно неполноценными, например, с Тимати, Мединским, Кридом, Волочковой, Элджеем и многими другими. Да тут огромное непаханое поле деятельности. Однако чуть позже, когда я поделился своей идеей с друзьями в чате, оказалось, что подобная группа уже есть – «Pertti Kurikan Nimipäivät» из Финляндии. Короче говоря, трекинговые кроссовки в этом здании мне купить было негде, но я зашел в «TK Maxx» и седьмой попытки купил шорты. Я не жирный, просто это аутлет и там тяжело с размерами.

Еду там я тоже не покупал, поскольку в ста метрах находился еще один торговый центр «Rhein-Galerie Ludwigshafen», в который я тоже хотел зайти, и с пакетом там мне не хотелось пребывать. Рядом с ним было еще одно довольно приятное место в городе – набережная Рейна, у которой стоят бесплатные шезлонги и можно просто сесть и посмотреть, как огромные суда идут в порт и обратно. В самом торговом центре ничего полезного я для себя не обнаружил. Внутри было много зон, оборудованных для сидения и серфинга в бесплатном интернете. Было несколько детских площадок, пара фудкортов и два этажа всяких бутиков. Я зашел там в «REWE City», оказавшийся крайне скудным, и добыл немного еды и банку «Guinness».

По пути в отель немного сбил духоту баночкой холодного кофейного коктейля. Доплелся до торчащего розового здания гостиницы, по пути еще раз заглянув на площадь с шикарным фонтаном и готическому храму. Поднялся в номер, принял душ, перекусил парой сэндвичей с салями и сыром и запил пивом. Немного передохнул и в шесть часов вечера, за час до номинального старта шоу, вышел из отеля. На мне был минимальный набор вещей, чтобы ничего не потерять. Я оставил в номере и куртку, и очки, а в карманах у меня был только телефон, шестьдесят евро и ключ от жилища.

Людей у билетного автомата не было. Я скормил ему два евро и купил себе разрешение кататься в зоне в течение полутора часов. Пошел на третий путь, где было всего два человека, дождался электричку и поехал в Манхайм. Там, на центральном вокзале, перешел на двенадцатый путь. Нужный мне поезд «RB» до Карлсруэ, на котором надо проехать одну остановку, уже стоял на платформе, хотя до его отправления было еще минут десять. Я вошел в вагон и увидел, как, удаляясь от меня, в конец поезда идет парень в такой же футболке, какая была надета на мне: надпись «Make Amerika hate again» сзади и отрезанная голова Трампа под логотипом группы «Brujeria» спереди. Я пошел за ним, потому что был уверен, что нам по пути. Настиг его в конце. Парень был выше меня, худой и длинноволосый. Угостил меня пивом, а сам пошел в туалет отлить. К моменту, когда поезд тронулся, в вагонах уже было очень много людей. Благо, нам нужно было выходить через три минуты, что мы и сделали.

Парень сказал, что в Манхайме второй раз, а впервые сюда ездил на машине, поэтому я вел его к клубу, зная дорогу. Когда мы прошли метров двести, он узнал локацию. По пути мы преимущественно молчали, лишь обменявшись парой стандартных фраз. Вход в клуб был перекрыт красной лентой, хотя уже должны были впускать. Девушка, так же, как и мы, пришедшая на концерт, поведала нам, что начало мероприятия смещено на час вперед. Я предложил своему новому знакомому сходить за пивом, но он снова хотел отлить и ждал, пока людей начнут запускать внутрь. А я все же решил взять пивка лучше и дешевле, чем в клубе, и рванул в ближайший супермаркет. У входа в другое здание, так или иначе принадлежащее концертной площадке «MS Connexion Complex», выстроилась очередь из холеных людей в рубашках. Они точно пришли не на метал-мероприятие.

Супермаркет был в соседнем здании, через дорогу от клуба. Я прошел в конец длинного коридора и вошел в сам магазин. Там было очень много всего, но я искал пиво. Между стеллажами сновали два металхеда с такими же озадаченными лицами, какое было в этот момент у меня. Один был длинный, очень худой и темноволосый, в черной футболке. А другой пониже, обычного телосложения и в оригинальной жилетке. Кроме стандартных нашивок различных групп, снизу его безрукавки бахромой висели ленты, оставшиеся от кучи посещенных фестивалей. Наспинник «Pantera» украшал автограф Фила Ансельмо, с годами ставший едва заметным. У высокого парня фестивальных лент было штук двадцать на руке. Он начал собирать их в 2009-м, как я позже выяснил.

– Господа, где тут найти проклятое пиво? – обратился я к ним.

– Наверху, в отделе с напитками, как нам сказали, – ответил Бахрома, и добавил, обратив внимание на мой английский. – Ты откуда?

– Ну, вообще, из Беларуси, – ответил я и увидел шок.

– И ты приехал оттуда на этот концерт?

– Да не, я живу в Германии около года.

Они сразу же обратили внимание на мою футболку, а я поведал, что купил ее на прошлогоднем «Graspop Metal Meeting». Также я не мог не отметить, что у Бахромы крутая жилетка. Он скромно поблагодарил меня за комплимент. Мы поднялись наверх. Парни взяли какое-то светлое пойло из холодильника, а я схватил банку «Guinness». В лифте мои новые знакомые стали вскрывать напитки с помощью открывашки, которая была у Рукава с собой. Я последовал их примеру, но ирландский стаут предательски полез из банки залил металлический пол золотистой пеной. Стало стыдно, о чем я вслух признался.

Мы вернулись ко входу в клуб, по пути обсуждая музыку. Красную ленту уже убрали, и на улице не было ни скопления металхедов, ни рубашек. Мы присели на крыльце, где уже были двое взрослых мужиков и девушка. Пока пили пиво, общались. Мужики угорали, мол, господа в рубашках пришли сюда дико отпороть друг друга. Все было понятно даже без перевода на немецкий, однако основные мысли мне любезно перевели с подачи девушки. Я очень быстро расправился со стаутом и избавился от банки. Рукав свои две бутылки тоже оприходовал, а Бахрома все цедил вторую. Наши соседи по бетонным ступенькам ушли в клуб, оставив нас троих сидеть на крыльце. Мы еще поговорили о всякой всячине, и высокий обмолвился, что у него сорок дней отпуска по контракту. Я подумал, что у меня единственная ассоциация с сорока днями – это длинные столы и голосящие бабы в черных косынках. А у человека это отпуск. К тому же это количество не календарных, а исключительно рабочих, дней.

Когда владелец оригинальной жилетки допил свое пиво, из клуба грянула музыка: мероприятие началось. Для целостности и ясности повествования я должен забежать вперед и сказать, что высокого парня звали Даниэль, а второго Крис. Но узнал их имена я только после всех выступлений. Мы вошли в полупустой темный зал как раз, когда началось выступление группы «Sangre». Встали рядом со сценой, где было довольно много места. Крис сходил за пивом, и я последовал его примеру, традиционно обзаведясь бутылкой «Weizen». Симпатичная девушка за барной стойкой уже хотела перелить содержимое в стакан, но я замахал руками и предотвратил это.

Калифорнийская группа исполняла что-то вроде грува, иногда даже прогрессивного трэша с харшем и чистым пением. Вокалист был низкорослый латиноамериканец с блестящей лысиной, эспаньолкой и пивным животом под традиционной для стереотипных латиносов рубашкой. На ногах у него были черные шорты до колен, длинные белоснежные носки, натянутые так, что самих колен музыканта не было видно. Не менее белые у него были кроссовки. Гитарист-левша играл на каком-то подобии «Gibson Explorer», только с закругленными углами корпуса. Но такого же классического белого цвета с черной накладкой. С обычной короткой стрижкой контрастировала густая лопатообразная борода черного цвета. Басист у меня отчего-то ассоциировался с бомжем или пожилым хипстером: косматый, в кедах и кепке задом наперед. Самый интересный персонаж сидел за ударной установкой. Весь его обнаженный торс был покрыт татуировками, как у мексиканских бандитов, а в ушах были огромные тоннели. В процессе игры он виртуозно крутил палочки на пальцах.

В танцполе, между нами и сценой, находилось два парня и две девушки. Один из парней повязал на себя мексиканский флаг и часто выкрикивал что-то на испанском в сторону выступающих. Вокалист ему отвечал. К концу сета парень нахлобучил на голову маску, как у латиноамериканских рестлеров из «Lucha libre». Американцы отыграли около получаса и воцарился перерыв.

Я отошел посмотреть мерч. Все было недорого, но ассортимент был весьма удручающим. Хедлайнер предлагал всего два варианта футболок, да и те были так себе. Так что если бы я на момент посещения концерта не имел их мерча, то скорее всего остался бы ни с чем. «Venomous Creation» меня в принципе не интересовал. У стариков «Aggression» было три футболки. А у только что отыгравших «Sangre» висело пять вещей, исполненных в одном стиле. Их вокалист уже стоял там, готовый продавать. Я поблагодарил его за выступление, пожал руку и вернулся к сцене. Спросил Криса, действительно ли у него на спине подлинный автограф Ансельмо. Немец ответил, что подпись хоть и настоящая, но достаточно древняя, ее едва видно и в следующую встречу с Филом он желает обновить трофей. Я сгонял за вторым пивом.

Без десяти девять начался сет канадского олдскул-трэша «Aggression». В группе, основанной аж в 1985-м году, было трое парней, явно родившихся после создания коллектива и двое с виду ветеранов. Вокалист с копной светлых волос и такой же бородой, разодетый в жилетку с нашивками, выглядел лет на пятьдесят. Оказалось, на момент шоу ему даже нет сорока. Гитарист тоже был в жилетке, и судя по седине, взявшейся за его лицевую растительность, он был единственным человеком, кто стоял у истоков команды. Второй гитарист был был высокий, худой и волосатый. Басист в футболке без рукавов с надписью «Riffs» обладал странным лицом, по которому невозможно угадать возраст. Как у Мартина Фримена, он то ли старый, то ли мальчик. Ударника вовсе видно не было. Полчаса скоростного и бодрого трэша пролетели моментально. Кто-то даже требовал сыграть еще одну песню, но музыканты сыграли свой сет и отправились отдыхать.

Я сходил отлить. В уборной на меня наткнулся тот мексиканец в рестлерской маске. Он посмотрел на мою футболку и спросил:

– А ты знаешь, что значит «Matando güeros»?

– Да, – зачем-то соврал я.

– Что? – латиноамериканец все же решил меня проверить.

– Ну, – замялся я. – Я не знаю, как это объяснить по-английски.

Он понял, что я ни черта не знаю, и провел для меня небольшой ликбез:

– «Matando güeros» означает «Убивай белых людей». Не просто всех белых, а именно расистов.

– Вот оно как. Интересно.

– Добро пожаловать в мой мир, – сказал он, а я рассмеялся и пошел в танцпол, по пути захватив третье пиво.

Без двадцати десять стартовал предпоследний сет вечера. Выступление американской супергруппы «Venomous Concept» с политическим хардкором. В составе коллектива много интересных дядек. Основной, конечно, это басист Шейн Эмбури. Иногда он играет на концертах на гитаре, но только если на мероприятии присутствует второй басист Дэн Линкер, поигравший в «Nuclear Assault», «Anthrax» и «Brutal Truth». Сегодня Дэна не было, как и не было основного ударника Дэнни Эрреры, который, как и Эмбури, представляет флагмана мирового грайндкора «Napalm Death» из Великобритании. Вместо Дэнни барабаны насиловал Том Дринг. Очень забавно выглядел толстячок-гитарист Джон Кук с дредами и добрым лицом. Ну и лицо команды, Кевин Шарп из «Brutal Truth», как обычно был босой и в ковбойской шляпе.

Мы к моменту выступления «Venomous Concept» стояли у заграждений, отделяющих сцену от танцпола. Шоу было веселое, как обязывает жанр и тем более состав группы. За нами не было такого ада, какой устраивают фанаты на концертах коллектива в рамках американских фестивалей, но кое-какой слэм зарождался, и даже четверо отчаянных наворачивали круги вокруг толпы. Такой своеобразный дурной хоровод. Я уже здорово напился, и меня все устраивало более чем. Мы смотрели саунд-чек и в редкие моменты тишины разговаривали.

Наконец, в половину одиннадцатого пришло время выступить хедлайнеру мероприятия. Началось все традиционно для группы – с включенного в колонки семпла, где поет какой-то ребенок на испанском языке. Эль Брухо, как всегда с мексиканским флагом на лице и в черной кожаной жилетке на голое тело, очень смешно танцевал. Спустя несколько секунд началась одна из моих любимых песен – «Cuiden a los niños». Потом была «La ley de plomo» из работы 1995-го года, а за ней две песни из недавно вышедшего сингла: «Amaricon Czar» о Трампе и «Lord Nazi Ruso» про одиозного русского отморозка Алексея Макеева. Второго вокалиста, скрытого за черной банданой, я идентифицировал по татуировкам и белым длинным носкам. Это был Генри Санчес из «Sangre», который и есть «El Sangrón». Он лишь переодел рубашку и надел бейсболку с логотипом «Brujeria». Пятым треком был «Hechando chingasos».

Шейн Эмбури был единственным, кто не переодевался и даже не надел бейсболку, как все остальные. Все, что он сделал для образа «Hongo», так это закрыл лицо банданой. После короткой «La migra» шли «Satongo» из последнего полноформатника и «Desperado» из первой работы. Оба вокалиста между треками часто разговаривали с толпой, в которой помимо мексиканца в маске были еще господа, говорящие по-испански. «El Desmadre» и «Anti-Castro» завершили первую половину сета.

«Marcha de odio» также начиналась детским пением и безумными танцами вокалиста. Гитарист Антон Райзенеггер на саунд-чеке был в темно-красной футболке «Napalm Death», а выступал уже в черной «Brujeria», ну и в бандане на лице, как у всех. На черном корпусе его шестиструнной «LTD» были изображены всякие люди, скелеты и черепа, а также логотип группы. После «Revolución» сыграли «Brujerizmo», одну из самых, наверное, узнаваемых и известных песен коллектива. Потом были «Ángel de la frontera» и «Consejos narcos».

За ударной установкой сидел поистине зверь Ник Баркер, лишний вес которого никоим образом не мешает ему отрабатывать любой лайв. Он долго время играл в «Cradle of Filth» и «Dimmu Borgir», а также является постоянным участником еще одной супергруппы «Lock Up». Сейчас она состоит из Ника, Шейна, Кевина и Антона. Так что сегодняшним вечером вполне могли добавить еще и сет «Lock Up». А в свое время там были вокалистами Томас Линдберг из «At the Gates» и Петер Тагтгрен из «Hypocrisy» и «Pain».

В какой-то момент к сцене подбежал мужик с козлиной бородкой, поджег косяк и протянул его музыкантам. Генри взял джоинт, затянулся и пустил его в толпу. Пока народ раскуривал дармовой каннабис, Ник достал трубку и тоже дунул. Прямо на сцене. Сыграли «Colas de rata», «Raza odiada» с критикой одного из сенаторов Калифорнии и «No aceptan imitaciones». Закончился сет феерично: взорвали хит «Matando güeros», а потом разбавили бешеный грайнд веселым кавером на «Макарену» – «Marijuana». Музыка при этом шла из колонок, и на сцене остались лишь двое танцующих вокалистов. Выступление длилось больше часа.

Лишь сейчас я узнал имена своих новых знакомых. Мы попрощались и они поехали домой, в Майнц. Я пошел к мерчу, ведомый желанием разжиться новыми футболками и поддержать группы. За пятнадцать евро приобрел у вокалиста канадцев вещь с весьма оригинальным принтом – под логотипом красовалась смерть, но вместо косы она держала клюшку. Это так по-канадски. У «Sangre» я хотел купить красную футболку с изображением Девы Марии с черепом вместо лица. Но был только большой размер. Я даже примерил, но футболка была реально мне велика. Тогда я попросил такой же принт, но на черной ткани. Генри огорчил меня, сказав, что моего размера есть только одна футболка, белая и с черепом. Вызвав смех немцев, я закричал «Боже, нет, за что? За что, Господи?», но все же купил мерч. За такие копейки качественную футболку даже в обычных магазинах не купишь. Генри выдал мне еще стикер с этой Девой Марией.

Многие музыканты были в зале, вместе с фанатами. Кто-то стоял на мерче, кто-то просто болтался по клубу. Но ни Шейна, ни Ника я не видел. Прошло уже минут двадцать с тех пор, как сцена опустела, и я решил ехать в отель. На ближайшей остановке табло говорило, что до трамвая еще семнадцать минут. Мне было скучно просто так стоять, и я пошел к следующей. Там оставалось одиннадцать минут, и я прошел еще одну. На третьей остановке табло вообще не было, и я решил остаться там. Купил билет в автомате. Он выплюнул узкую бумажку, на которой почему-то значилась только дата. Это навело меня на мысль, что с таким билетом можно целый день ездить по довольно обширной зоне за смешные 1,8 евро. Вскоре приехал трамвай, я сел на свободное одиночное кресло и доехал до центрального вокзала Манхайма.

Там было многолюдно. Свой транспорт ожидала куча шумной молодежи. Я подождал пятнадцать минут другой трамвай и доехал до вокзала Людвигсхафена. Там вообще никого не было. Дошел до отеля, вошел в лифт и нажал кнопку девятого этажа. По мере подъема из шахты лифта стала слышаться музыка. На верхнем уровне был некий «Skybar», с которым я решил ознакомиться. Это был маленький барчик с турком за стойкой. Перечня напитков и цен я не заметил, поэтому решил идти в номер. Спустился на свой этаж, набрал ванну и залез отмокать. Включил ремейк «Кладбища домашних животных», употребил парочку сосисок и минут через двадцать понял, что дико вырубаюсь. Перебрался в кровать и провалился в сон.

Часа в четыре утра я проснулся от жуткого грохота. Поскольку рядом был вокзал, я подумал, что это звук сцепляющихся грузовых вагонов и продолжил спать, не придав особого значения. Потом услышал какие-то странные щелчки. Поднялся и проверил, закрыл ли я все краны, не капает ли где вода, потому что щелчки отдаленно напоминали стук шлепающих по эмали капель. Однако звук в ванной вообще не слышался. Я лег и уснул. А через пару часов что-то адски загрохотало, что я аж подскочил. Звук шел от огромной батареи, стоящей в углу комнаты. Отель с сюрпризом. Будь на моем месте какой-нибудь неподготовленный человек, горничная бы собирала желтые простыни.

Я проснулся без пятнадцати девять, когда ко мне зачем-то постучались. Видимо, в этой гостинице нет никакого согласования, и уборщицы просто ходят и вручную мониторят, какие номера уже пустые и их можно приводить в порядок. Было тепло и я не зря брал с собой шорты. Собрал вещи, спустился на ресепшен, отдал ключи вчерашней темнокожей мадам и побрел на вокзал. Электричка пришла с небольшим опозданием, но в Майнц я попал вовремя. И до Висбадена поэтому доехал, как и планировал. Перешел к автовокзалу, дождался автобуса и уехал к себе в деревню.

Вердикт

Фотки

Бюджет

Карта

Сет-лист