Milking the Goatmachine

• #История
• #Вердикт
• #Фотки
• #Бюджет
• #Карта
• #Комменты

История

Одна из самых лютых грайндкор-команд современности, уважаемая всей Германией, едет выступить в маленький городок Андернах, что чуть дальше Кобленца. И прямо в мой день рождения! Неплохо, можно наконец попасть на берлинскую «Milking the Goatmachine» и открыть для себя новый город. Я поразмыслил пару дней, а потом купил билет и забронировал отель на берегу Рейна. Мог и не думать вовсе, но концерт был в субботу, а по выходным из того региона в мое село вернуться очень тяжело. Доехать в Андернах в субботу – не проблема. Уехать сразу после концерта – не на чем. Но можно переночевать в отеле, что я практически всегда и делаю. А вот в воскресенье, несмотря на совсем небольшое расстояние, составляющее около полусотни километров, добраться до Наштеттена было очень тяжело. Я бы доехал на поезде до Кобленца, оттуда добрался бы в Браубах, и все. Дальше по воскресеньям ходили только телефонные автобусы. Чтобы такой автобус гарантированно поехал по своему маршруту, нужно заранее звонить в автопарк. Не факт, что даже если бы меня там поняли с моим немецким уровня «Wolfenstein», я бы смог уехать: не каждый автобус повезет одного человека. В общем и целом, такая поездка могла превратиться в скитания. На крайний случай я припас вариант возврата большим крюком – из Кобленца в Висбаден, а уже оттуда на ежедневном рейсовом автобусе прямиком до Наштеттена.

Судьба распорядилась немного иначе. Накануне мероприятия ко мне приехал брат Паша на своей машине. Я оперативно перебронировал отель, чтобы в номере были две раздельные кровати, и намеревался эксплуатировать навык брата водить авто. Он не возражал. Заодно, располагая собственным транспортом, можно преспокойно заехать в Кобленц, чтобы посмотреть главные достопримечательности и проехаться по магазинам.

В субботу я мог спать до посинения, но проснулся относительно рано – часов в девять. Встал, умылся, собрал рюкзак. У кровати стояло открытое пиво. Имперский стаут из «Lidl», купленный вчера. Вечером я укатал две пол-литровые банки, а третью осилил лишь открыть. После завтрака, примерно в половину двенадцатого, выехали в Кобленц. Лишь сев в машину, я открыл маленькую бутылочку гранатового ликера. Дорога была извилистая и высота над уровнем моря постоянно менялась, поэтому меня слегка укачивало по пути. Пейзажи впереди напоминали «Need for Speed: The Run»: там тоже были серпантины со стоящими по бокам деревьями, роняющими порыжевшие листья. Это в феврале-то.

Прибыли в город. Мне нужно было в «Decathlon», купить палатку и спальник для предстоящей поездки в Исландию и потом на «Wacken Open Air». Паша припарковал свой черный гроб на колесиках на забитом платном паркинге торгового центра. На большом лифте спустились на пару этажей ниже и сразу оказались у магазина с туристическим и спортивным барахлом. Я нашел себе палатку, которая ставится за пару секунд и вмещает двоих человек, и сразу же взял спальный мешок. Рассчитался. Отнесли скарб в машину. Вернулись в лифт. Пришлось поездить вверх-вниз, пока он не остановился на нужном этаже. Решили не шататься по торговому центру и пошли в город, оставив машину на паркинге.

Через дорогу начинался старый город. Я заприметил шпили какого-то храма и рванул туда. Сбоку на здании одиноко висел Иисус на кресте. Это была католическая церковь пятого века, в романском стиле. Мы туда зашли, я осмотрел внутренности и получил эстетическое удовольствие от скромности и красоты интерьеров. Выйдя из храма, мы двинулись к набережной и вышли со стороны Мозеля. Дальше справа была главная достопримечательность Кобленца, так называемый «Немецкий угол». Несмотря на сильный ветер, который трепал изо всех сил мою куртку и взъерошивал волосы, у этого места было много туристов.

Действительно угол – там стекаются две реки. Грязно-серый Мозель вгрызается в синий Рейн, и с того места видно, как вода сталкивается, но не смешивается. А на все это с двадцатитрехметрового постамента смотрит четырнадцатиметровый Вильям I, первый немецкий император. Компанию ему составлял его конь, на котором правитель и восседал. В марте 45-го статую снесло в небытие силами американской артиллерии. Но в 93-м памятник восстановили. Не зря. Он внушителен.

На другой стороне Рейна, напротив монумента, стояла большая крепость, к которой можно было подобраться на фуникулере. Я один раз был в Кобленце, поздно ночью, когда ничего особо не разглядишь, но тогда и крепостные стены, и фуникулеры подсвечивались, и все это смотрелось красиво вкупе с рекой, отражающей свет. А очередь к этим фуникулерам тогда была просто огромная. Минут на сорок ожидания. Я думал сегодня прокатиться через Рейн и посмотреть крепость. Очереди почти не было, однако цена в одиннадцать евро за поездку туда и обратно меня удивила. Мне казалось, что такой трип обойдется в пятерку с рыла, максимум. Короче говоря, мы решили не тратить время и деньги, и оставить фуникулеры на день с более благоприятной погодой.

Прошли немного вдоль Рейна, навстречу течению, а потом свернули вправо, примерно к торговому центру. Трава на всех лужайках была зеленая, а на ней валялись ржавые подсушенные листья, как ранней осенью. Дойдя до искомого здания, решили пройтись еще немного в другую сторону. Зашли в «Netto». Паша купил себе бутылку пива, а я малюсенькую бутылочку грушевого ликера в двадцать миллилитров. Гранатовый-то давным-давно иссяк, и даже успел выветриться.

Завидев магазин «Peek & Cloppenburg» в другом торговом центре, Паша рванул туда. Внутри я сгонял отлить. Перед туалетами стоял столик с тарелкой, наполненной мелочью, а над этим импровизированным сбором пожертвований было написано, что пятьдесят центов не мешало бы отвалить в качестве «спасибо». Не на того напали. В торговом центре также был большой продуктовый «REWE». Я понадеялся, что там смогу добыть рутбир, как в прошлый раз в Висбадене перед концертом «Mastodon», и мы пошли в магазин. Уже там было принято решение взять закуски и алкашки. Раздобыли бутылку рома «Bacardi», а себе на вечер я по традиции прикупил небольшой сет роллов. У стойки с суши продегустировал эти азиатские пельмени, которые черт знает как называются. Всегда думал, покупать их мне или нет, понравятся они мне или придется выбросить, а тут подвернулась возможность бесплатно попробовать. Ну, так себе. Рутбир я таки нашел, взял пару баночек про запас. К рому добрали два литра колы.

На обычных кассах были очереди, а на кассах самообслуживания не было ни души, поэтому я пошел туда. Пока мы там ковырялись, к нам подбежала сотрудница магазина и что-то начала не самым дружелюбным тоном вещать. Я сказал волшебную фразу, мол, не понимаю я по-вашему, и она ретировалась. Упаковали покупки и пошли к выходу. С пакетами уже не стали никуда больше ломиться и решили идти в машину. Пошли по зеленым указателям с пиктограммой, символизирующей выход. Оказалось, вышли с другой стороны здания, где были технические въезды. Уже шел дождь. Обогнули торговый центр и пошли к другому, где стояла машина. По пути подвернулся секонд хенд. Я думал, добуду там каких шмоток на грядущий фестиваль, но в этом секонде были преимущественно шубы и сумки «Louis Vuitton» по пять сотен евро.

Минуя лифты, по лестницам поднялись на парковку. Нашли машину, загрузили пакеты, пошли к паркомату. Карточку мою он почему-то не считал, но шесть евро с десятки наличными за три с половиной часа стоянки сожрал бодро. Выплюнул две двухъевровые монеты сдачи, талон и чек. Выехали в Андернах. Было уже почти пять вечера.

Нашли отель. Сперва запарковались во внутреннем дворе, под навесом. Входная дверь была закрыта. Я ее подергал, а Паша нажал на все выключатели и кнопки, которые были понатыканы справа и слева от двери. Вскоре нам открыл бодрый высокий дед в брюках и рубашке с приколотой к карману маленькой табличкой, где было его имя. Он прошел за стойку и что-то начал рассказывать на немецком. Я мало что понял, поэтому пришлось его остановить. Он выдал мне анкету и обычный металлический ключ от номера 34.

Поднялись по винтовой лестнице на второй этаж. Номер был небольшой, но уютный. Однако вместо запрошенных мной двух отдельных кроватей стояла одна большая. Я взял ключ и пошел вниз. Минут десять ждал, пока дед разделается с поддатым львовским дальнобойщиком, который хотел продлить свое проживание на сутки. Дед ему объяснял по-английски, что тот номер, в котором он живет сейчас, завтра уже занят другим постояльцем, и украинцу надо просто перейти в другой номер утром. Я выступил переводчиком, дождался, пока львовский свалит, и спросил про комнату с двумя кроватями. Дед посмотрел в компе. Ни одного свободного номера, удовлетворяющего моему запросу, не было. Я вернулся в номер.

В номере, окромя кровати, был чайник, большой телевизор, сейф, радиобудильник и планшет на Windows. В планшет была забита вся необходимая информация относительно отеля, а также на нем можно было поюзать бесплатный свободный интернет. Еще была бутылка минералки, очень даже кстати. Паша уже вынул из пакетов закуску и разбирался с ромом. Стало ясно, чего до нас докопалась тетка в магазине. На бутылке осталась защита от воров. Пластмассовая штуковина, которая плотно сидела на горлышке и не снималась никоим образом, кроме магнита. Паша взял чайную ложку, которая лежала рядом с чайником, и пытался поддеть пластик. Ложка гнулась, как у Нео в «Матрице», но защита оставалась непоколебимой. Я взял бутылку, посмотреть, как устроена эта приблуда на горлышке. Мне показалось, что нужно нарушить целостность пластикового цилиндра и все будет круто. Он надломится или треснет, а дальше можно будет расколупать. Хоть я и был абсолютно трезв, мне не пришло в голову ничего умнее, как обмотать горлышко полотенцем и наступить на него. С размаху, конечно. В итоге твердая подошва моих «Dr. Martens» спровоцировала ситуацию, от которой у алкашей останавливается сердце – бутылка лопнула. Я только сказал «Бляяяя» и поместил бутылку с отломанным горлом в раковину. Более полулитра напитка осталось на кафеле в ванной. Мы оперативно собрали осколки, ром с пола собрали туалетной бумагой, размотав целый рулон, и решили незамедлительно пойти за новым батлом.

Местный «REWE» был недалеко. Точно такая же бутылка, за точно такие же деньги, с точно такой же защитой перекочевала со стеллажа на кассу. Мощный магнит в руках кассирши избавил тару от пластикового пояса верности. Оставалось не разбить бутылку по дороге, а то ситуация стала бы комичной. Мы благополучно добрались до отеля, где распили примерно пол-литра рома, разбавленного колой, закусывали его мясом, сыром и оливками, а в это время смотрели на планшете дурные пранки в «YouTube». Они были глупые и порой грубые, но было смешно.

Я собирался выйти в половину восьмого, и заранее поставил будильник. Когда он прозвенел, допил коктейль, оставил брату ключ от номера и пошел на улицу. Уже стемнело, но было тепло. Предстояло идти два километра по прямой куда-то в поле, судя по зеленому региону на гуглокартах. По дороге позвонил своей подруге Кате, с которой ходил на «Pain» и «Powerwolf», и почти всю дорогу разговаривал с ней, иногда прислушиваясь к женскому голосу навигатора, корректирующего мой маршрут поверх мессенджера.

Когда я подобрался к клубу, который точно нельзя было ни с чем спутать ввиду собравшихся там волосатых дядек в кожаных куртках и джинсовых жилетках, было три минуты девятого. Рев музыки был слышен на подступах, и даже Катя через телефон услышала громкий звук и поспешила со мной попрощаться.

На входе у меня отобрали распечатанный на А4 билет, не сканируя никаких кодов. Налепили печать на руку. Я сразу прошел к сцене, попутно оглядев внутренности клуба. Он был очень маленький и своей уютностью мог спорить только с «Kesselhaus» в Висбадене, который я посещал на концертах «Suffocation» и «Municipal Waste». Сбоку, за стенкой, был наспех оборудованный барчик и вход в туалет. Не похоже было, чтоб туалет был раздельный, ибо никаких обозначений я не видел. Только два писсуара и две кабинки, а кафель был облеплен разномастными наклейками, с логотипами групп и не только. У сцены было довольно свободно, и я преспокойно встал там. Напротив, вдоль противоположной стены, продавался мерч. Играла группа «Ichor», первый разогрев. Я сходил к бару и взял пол-литра «Benedictiner» ценой в три с половиной евро, в залоговом стакане за евро, как водится.

Вернулся к сцене. Звук был плоховат, свет как таковой в принципе не поддавался никакой оценке. Об «Ichor» я раньше никогда ничего не слышал. Нашел у них три альбома в музыкальном сервисе «Spotify» накануне, ознакомился. Ничего такой дэт, очень качественно записанный. Благо в Германии с этим проблем нет, а группа из немецкого города Трир, что на границе с Люксембургом. В текстах много лавкрафтианской тематики, она же прослеживается и в обложках альбомов. В Андернахе вокалист выступал просто с проведенной по лысине от лба до затылка черной полосой. Больше у группы никаких отличительных атрибутов не было. Я сделал пару глотков пива и внезапно сет закончился. Лишь потом я понял, что перепутал время начала, и пришел на полчаса позже, чем нужно было. Однако потеря невелика. Намного обиднее было опоздать на кровавую баню перед «Dimmu Borgir». После сета сходил к мерчу и за какие-то жалкие пятнадцать евро купил футболку хедлайнера сегодняшнего вечера.

Больше во время перерыва я никуда не ходил. Стоял перед сценой и смотрел, как готовится вторая группа, прибывшая сюда из Кобленца. Музыканты блэк-трэш коллектива «Desaster» сами подключали оборудование и делали саунд-чек. Это было видно по тому, как они одеты. Я расположился несколько левее центра, и передо мной занял место басист Один. Он единственный был в корпспеинте, и это смотрелось нелепо и карикатурно. На хилом, даже высушенном теле, болтались БДСМ-атрибуты типа ремней и колец. Каждый палец был увенчан перстнем, на запястье нарукавник с длинными острыми шипами, а ремень бас-гитары частично состоял из толстенной цепи. За ударной установкой сидел вполне обычный мужчина средних лет, с короткой стрижкой, по кличке Хонт. Он только в прошлом году заменил отбарабанившего в группе целых двадцать два года Стефана «Торментора» Хускенса, который также известен нынче как ударник «Asphyx» и «Sodom». С Дядей Томом  Торментор играет под псевдонимом «Хаски». Гитарист-левша Инфернал занял место справа, в противоположном от меня углу сцены. Высокий и крепкий, с длинными волосами, но полысевшей и блестящей макушкой. В жилетке с наспинником «Kreator». Вокалисту Сатаниаку не нужно было готовиться, поэтому на сцене он появился перед самым выступлением. Коренастый мужик с громадными бицепсами и выпирающей грудью. Видно, что налегал на железяки когда-то, а потом забросил. У него был смешной нос картошкой и шипастые нарукавники.

Слева от меня стоял пьяный мужик, который явно хорошо знал басиста, потому что постоянно показывал ему фак и что-то задорно кричал. Меня он раздражал с самого начала. В целом толпа состояла преимущественно из олдовых, видавших виды металхедов. Женщин было немного, а детей я почти не видел. Вскоре прямо передо мной вклинилось трое парней с пивом, и в силу своего роста мне пришлось встать еще чуть левее. Я попытался занять позицию между пьяным мужиком и этой троицей, но мужик выставил локоть, и стал меня отпихивать. Я решил не конфликтовать, однако не без труда подавил желание шарахнуть ему по бороде. «Desaster» отпахал не меньше часа. Из-за далеко не идеального звука вокал вместо гроула сливался в однообразное рычание, но в остальном все было весьма слушабельно.

Пиво я давно допил, поэтому, не дожидаясь окончания сета, и тем самым не стоя в очереди, сходил за догоном. Вернулся к сцене уже с правой стороны, где молотил гитарист, и там досматривал выступление. Услышал до боли знакомый мотив: в качестве эпилога немцы сыграли свой кавер на «Slayer» – «Black magic». В память о Джеффе Ханнемане. Через пару дней после концерта я с удивлением обнаружил, что имею на домашнем компе скачанную дискографию группы «Desaster». А это значит, что какой-то альбом мне сильно понравился, и я выкачал и послушал все. Только вот ничего не запомнил.

Пока был последний перерыв, народ существенно рассосался, и я встал ровно посередине сцены. Оперся на нее и рассматривал оставшихся в зале людей. Очень многие были одеты в мерч «Milking the Goatmachine», и не только в тот, что продавался прямо сейчас. Я догадывался, что группа в своей стране популярна и уважаема, но чтобы в таких масштабах, даже не предполагал. Рядом со мной встал молодой немец с черной козлиной бородкой, почему-то находящийся в жарком помещении в шапке. Что-то у меня спросил, а я с ним поговорил чуточку на немецком, заранее предупредив его, что языком владею плохо. Немец сказал, что раз уж он все понял, значит, не так все плачевно. Перерыв длился с полчаса. Участники группы почти все это время находились на сцене. Из основного состава было двое: огромных размеров гитарист Даниэль Якоби, под псевдонимом Готфрид Уддер (козье вымя) и ударник-вокалист Фернандо Тильман с партийной кличкой Готтлиб Уддер (козлиное вымя). Баса в сете не было вообще, а вот со второй гитарой справлялся сессионный музыкант. Не уверен точно, но наверное это был Филипп Мишель.

К началу своего сета немцы надели пластиковые маски коз, в которых они всегда выступают. Громадный Даниэль, невзирая на тонну лишнего веса, бодро двигался по сцене и чисто играл свои риффы. На всех открытых участках его тела, одетого в огромную футболку и баскетбольные шорты, были татуировки. На пальцах было набито «DING» и «DONG», что как бы намекает на одну из самых известных треков группы – «Ding Dong, Motherfucker, Ding Dong». Ее они сыграли этим вечером в числе своих прочих хитов. Как ударник справлялся с высоким темпом игры и сохранял дыхание на то, чтоб петь гроулом, чистым и иногда выдавать годный пигсквил, я не знаю. Такое редко увидишь.

Было очень бодро, на брейкдаунах неистово качало, и в толпе даже организовался слэм. Меня один раз неожиданно толкнули сзади, отчего я брызнул пивом на сцену. Отыграли немцы классно, мне все понравилось. Был в сете даже так называемый «encore», когда музыканты сыграли пару коротких телег «на бис». Я остался очень доволен тем, что наконец удалось вживую увидеть берлинских грайндкор-весельчаков.

Я сдал стакан, забрал свой залоговый евро и пошел в отель. Ноги немного побаливали, но не так сильно, как обычно после концертов, перед которыми я наматывал по десять-пятнадцать километров пешком. Пришел к гостинице без двадцати двенадцать. Как предупреждал дед, на ресепшен после десяти вечера никого не оставалось. Я позвонил Паше, он спустился и открыл мне двери.

Нужно было допить коктейль, который он наболтал за время моего отсутствия, используя остатки рома и колы. Мы опрокинули по два стаканчика. Я прикончил роллы, предусмотрительно приобретенные днем. Лег в кровать, включил телек, нащелкал самое начало первой части трилогии «Куб». Фильм, разумеется, был на немецком, но я так часто его пересматривал, что все было понятно. Прошло минут пятнадцать «Куба» и я вырубился.

Проснулся без пятнадцати десять. Минералка пришлась к месту. Вот почему для меня так важно, когда в номере отеля есть какой-то напиток. Мелочь, которая наутро после пива, рома и ликера превращается в ценность. Паша включил чайник и пошел в душ. Я вынул зарядное устройство телефона, воткнул вилку чайника в освободившуюся розетку и только тогда чайник по-настоящему включился. Попили кофе, собрались и пошли вниз. На ресепшене вместо бодрого старика сидел молодой турок или араб в красном спортивном костюме. Я отдал ему ключи. На улице было сыро и шел противный дождь, что сразу отмело всякое желание смотреть на достопримечательности Андернаха. Мы решили незамедлительно ехать в квартиру. В половину двенадцатого я уже кормил своих котов.

Вердикт

Фотки

Бюджет

Карта