Wacken Open Air 2019

1-3 августа 2019, Wacken, Germany

История

Интро

Вот уже тридцать лет тихая фермерская деревушка Вакен, затерянная на территории федеральной земли Шлезвиг-Гольштейн, на несколько дней в году превращается в оргомное по масштабу сборище металхедов. Стартовав в 1990-м году с шестью группами и всего восемью сотнями зрителей, через три десятка лет организаторы достигли страшных цифр. Порядка восьмидесяти тысяч человек приехали посмотреть двести разношерстных музыкальных коллективов, выступающих на десяти сценах. Короче говоря, это самый крупный метал-фестиваль на планете.

Впервые я столкнулся с этим событием два года назад, получив массу приятных впечатлений, и однозначно планировал вернуться. В прошлом году фестиваль был целенаправленно пропущен в пользу «посмотреть что-то другое», чтобы было с чем сравнить, и наша небольшая банда прокатилась на «Graspop Metal Meeting» в Бельгию. Фестиваль оказался довольно средним по всем характеристикам, и мы решили вернуться к «Wacken Open Air». Интерес подогревался фактом тридцатилетия мероприятия, было ожидание чего-то особенного.

По завершению фестиваля организаторы начинают продавать билеты на следующий год. На второй день после старта продаж мы узнали, что две трети уже распроданы. Кратко обсудив ситуацию, помня о нескольких солд-аутах, случившихся меньше, чем за сутки, мы решили покупать билеты незамедлительно, и я заказал три штуки на свой немецкий адрес. На следующий день проходок уже не осталось. С форматом пропуска на фестиваль ничего не поменялось: в конце августа я получил конверт с парой рекламных буклетов и тремя плотными картонками, оснащенными голографической защитой и уникальными номерами.

На момент покупки билетов никто, включая самих организаторов, не знает полного лайн-апа фестиваля. Предварительно было заявлено порядка двадцати групп, из которых меня мало что интересовало. Какие-то я не собирался смотреть ввиду отсутствия интереса к их творчеству, а какие-то уже видел на других мероприятиях. Но надежда на появление динозавров сцены оставалась вплоть до самого начала фестиваля. Список групп почти весь год периодически пополнялся. К сожалению, перед поездкой мы все сошлись во мнении, что финальный состав никак не тянет на юбилейный.

В прошлый раз я тщательно изучал незнакомые группы, искал информацию о кемпинге, подбирал наиболее удобную и недорогую палатку, в общем, был целиком вовлечен в процесс подготовки. Перед этим фестивалем я потратил гораздо меньше усилий. Что касается групп, мне было достаточно просто увидеть название и логотип, чтобы сформировать представление о направленности коллектива. Я не обращал особого внимания на ситуации, когда две интересные банды играют одновременно на разных сценах. Палатка у меня осталась с поездки в Исландию, которую я совершил незадолго до «WOA».

У меня было несколько идей нелепых костюмов, что на подобных мероприятиях только приветствуется, но я не нашел времени на поиски необходимых вещей, а из всех вспомогательных материалов купил только лак для ногтей, которым так и не воспользовался. Какая косметика для нанесения грима лучше всего подходит к погодным условиям северной Германии в августе, я даже близко не изучил, не говоря уже о покупке. Но незадолго до отбытия я заставил себя смастерить «battle vest». Как правило, это джинсовая жилетка или кожаная куртка, усеянная нашивками и значками. В особых случаях это может быть и бундесверовский ватник, и древнее пальто, и даже платье. Многие расшивают еще и головные уборы. У каждого металхеда свой собственный дизайн, потому что «battle vest» – штука интимная, и делается обычно своими руками. Я видел тысячи подобных предметов гардероба, от отвратительных, что придавало им некоего шарма, до подлинных произведений искусств. Например, у одного парня на спине жилетки был концентрический круг из матерчатых браслетов, собранных на посещенных фестивалях. Себе же я в силу криворукости и отсутствия времени на прокачку рукодельнических скиллов заказал в интернете темную жилетку, ворох патчей и несколько значков. Еще одна важная деталь – это так называемый «наспинник», или «backpatch». Зачастую это просто нашивка большого размера. На ней может быть изображен логотип любимой группы, обложка альбома или вовсе какое-нибудь забавное изображение, иногда даже не относящееся к метал-субкультуре. Я хотел сделать себе индивидуальную нашивку, но рекомендованная мне контора, которая занимается подобными вещами, не успевала произвести и прислать патч до августа. Тогда я решил не заморачиваться и дозаказал провокационную нашивку «Marduk», на которой демоница орально удовлетворяет распятого Иисуса. Когда пришли все посылки и материалы были готовы к крафту, я понял, что собственными руками ничего путного сделать не могу. К счастью, в моей деревне нашелся специалист, да еще и русскоговорящий, с которым я договорился за бартер. А мне осталось только прикрутить несколько шипов на плечи и оторочку карманов.

Надо сказать, что моя предыдущая публикация о «WOA» дала свои плоды. Все лето Дима, с которым мы познакомились на концерте «Metallica», напоминал мне о том, чтобы я попробовал связаться с организаторами фестиваля и попросить журналистскую аккредитацию. Я ни на что не рассчитывал, но администрация дала мне зеленый свет на все, кроме профессиональной съемки. Однако доступа во все зоны и собственно бесплатного входа на мероприятие было более чем достаточно. Таким образом, третий билет, который был моим, стал ничьим. Я предложил поехать со мной нескольким человекам, но никто не соглашался по разным причинам. Тогда я отдал билет моему драгоценному корешу Антону, с того же концерта «метлы» в Копенгагене. Да и как я мог отказать безработному еврею в кризисе среднего возраста, живущему с родителями, когда он бомбил меня этим вопросом в нашем чате, словно Израиль Палестину.

Последние шаги подготовки к поездке состояли из планирования маршрута и конкретизации дат. Я купил билеты на поезд до Гамбурга, откуда собирался ехать в Вакен на автобусе одного из официальных партнеров фестиваля. Мы пользовались таким способом в прошлый раз, и это было максимально удобно: всех подвозили прямо в кемпинг по цене, сопоставимой с общественным транспортом. Позже Женя с Юлей нашли в интернетах каких-то чуваков, которые арендовали фургон и искали компанию для поездки прямиком из Москвы. Антон тоже вписался к ним, но впоследствии все трое спрыгнули с этой затеи, потому что чуваки оказались на поверку ватные и разговаривали старыми анекдотами. Женя как раз к этому времени купил новую машину и решил устроить ей тест-драйв по дорогам Европы. Вернуть деньги за шаттлы, к сожалению, не представлялось возможным.

Wacken Dienstag

Официально фестиваль начинался в четверг, первого августа, музыкальные события запускались накануне вечером, а заехать в кемпинг можно было несколькими днями ранее. Мы решили приехать во вторник, чтобы спокойно поставить лагерь как можно ближе к концертной зоне, а также сделать необходимые закупки, пока еще нет ажиотажа и полно свободного времени. Логично, что чем позже приезжаешь, тем дальше получается установить свою палатку. Территория кемпинга огромная, а ноги на таких мероприятиях практически постоянно в напряжении. Один мой знакомый немец по имени Норберт, с которым я познакомился на концерте «Six Feet Under» в Эссене, заехал в Вакен еще парой дней раньше, чем планировали мы, и я на всякий случай попросил его придержать нам место для машины и двух палаток.

Вещей было много: рюкзак с одеждой, небольшая сумка для ноутбука со всеми электронными девайсами, которые я решил с собой взять в связи с аккредитацией, и плотный пакет из польского «Auchan», сумевший вместить в себя только спальник, надувной двухместный матрас, моднейшие сапоги, купленные в прошлый раз и плотный желтый дождевик на случай ливня. Вопрос с палаткой разрешился, когда мои коллеги решили ехать на машине, и Антон мог взять свою. В общем, пока я дошел, умаялся неслабо. Погода была приятная, не жарко и не холодно, в самый раз. Через некоторое время прибыл автобус и пожилой облысевший дядька с роскошными седыми усами, делающими его похожим на моржа, отвез меня в Браубах. Там я перешел с автовокзала на железнодорожный, где было всего два пути и автомат для покупки билетов. По электричке ходила забавная парочка контроллеров – стажер и куратор. Молодой стеснялся и мямлил, а наставник подсказывал ему, что нужно говорить. Добравшись до Кобленца, я перетащил себя и баулы на третий путь и ждал поезд, который отвезет меня в Гамбург.

Людей на платформе было очень много, но я не волновался, потому что доплатил пару денег и забронировал себе кресло. Довольно часто пользуясь железной дорогой Германии, я изучил нюансы поездов дальнего следования и планировал спокойно поспать в кресле, с нулевой вероятностью быть согнанным с него человеком, который это кресло купил. Когда поезд подошел, я насторожился, потому что мой вагон выглядел странно, а номер на нем был написан маркером от руки. Внутри сидел только солидный мужик в строгом костюме. Я решил уточнить у него, туда ли я вообще попал. Он сказал, что по какой-то технической причине все бронирования мест отменены, и пассажиры могут садиться куда угодно. Я все же уселся на место, которое бронировал. Тщетно попытался найти розетку. Осмотрелся. Вагон был довольно старый и выглядел ретрофутуристично. Поезд тронулся, и я смог разобрать из слов по громкой связи, что резервы отменены из-за недостачи трех вагонов, и что если у уважаемых гостей есть какие-либо претензии, они могут смело обращаться в инфо-центры на вокзалах. «Ну да, ну да, пошел я нахер», –  подумал я, включил музыку, достал книгу и отхлебнул из початой бутылочки «Jägermeister».

Сразу уснуть не удалось, поэтому я читал и иногда поглядывал через окно на сменяющиеся пейзажи. Время от времени прикладывался к бутылке. В Дортмунде в поезд набилась куча людей. Свободных кресел на всех не хватило. Люди стояли, сидели на чемоданах и рассуждали об отсутствующих вагонах. У многих, как и у меня, были резервы, но остальных это не интересовало. Я лишь довольствовался тем, что не приходится стоять. Напротив меня уселся высоченный худой мужик с тремя мелкими детьми. Белобрысый пацан то и дело елозил ногами по моим штанам и сумке, а я представлял, как убиваю его разными способами, но сохранял каменное выражение лица. Пацан же явно осознавал, что он творит, и отец несколько раз пытался его остановить, однако проходило несколько минут и неугомонные конечности, которые я мысленно ломал и выкручивал, опять приходили в движение.

Я слушал музыку, подбухивал и пытался уснуть. Получилось даже капельку вздремнуть, но вскоре из-за леса выскочило яркое солнце и издевательски нажаривало прямо по глазам. Очки было лень доставать: я их засунул куда-то глубоко в рюкзак. Наконец добрался до Гамбурга, где весь поезд почти опустел. На вокзале было много людей в мерче, и я совершенно точно знал, куда они направляются. Антон, Женя и Юля, которые должны были меня подхватить, находились еще довольно далеко от города, поэтому я пошел искать место, в котором можно спокойно посидеть, перекусить и выпить пива.

Прошел по улице, полной кебабов и парикмахерских с турками, что уже давно является неотъемлемым атрибутом крупных немецких городов. Недалеко от вокзала, на площади с каким-то фонтаном, я обнаружил уютное местечко. Там тоже были одни моджахеды, но меня обслуживала приятная восточная девушка. Внутри было прохладно и безлюдно, там я и окопался. Заказал пиццу с грибами и пол-литра пива. Сходил в туалет, где переоделся из жаркой байки в футболку. Сразу же принесли пиво. Показалось, что оно разбавленное. Пицца же была отличная, только резать ее пришлось самостоятельно. Хорошо хоть не обычным ножом, а специальным, удобным. На глазах у обслуживающего персонала вылил остатки ликера в бокал с пивом, поставил телефон на зарядку в раздолбанную розетку и блаженствовал. В заведение приходили, судя по всему, постоянные клиенты или просто знакомые сотрудников. Подолгу стояли там и разговаривали. Один привел хрюкающего бульдога, изнемогающего от жары. Тот плюхнулся на задницу, пользуясь моментом, когда хозяин не тащит его за поводок по улице, и посмотрел на меня. Я уже дошел до кондиции, чтобы псу подмигнуть.

Прошло два часа с того момента, как я десантировался в Гамбурге, а мои попутчики все еще не добрались до города. Мне пришлось заказать еще эспрессо, чтобы не сидеть в заведении просто так, и я наблюдал за двумя здоровенными восточноевропейцами, которые на непонятном мне языке обсуждали какие-то дела за чаем. Они были похожи на бандитов. Один очень высокий, в черном свитере и щетиной до глаз, а другой и вовсе карикатурный, как из «GTA Vice City»: широкий, в гавайской рубашке и с короткостриженой головой, которая, минуя шею, сразу переходила в туловище.

Еще через полчаса Женя написал, что им до Гамбурга осталось 80 километров. Я допил кофе, рассчитался, немного потупил за опустевшим столом и пошел гулять по окрестностям. С сумками было тяжело и неудобно, но они удерживали меня от разгульной деятельности. Там как раз были потасканные уличные проститутки, ругались между собой на каком-то близком к русскому языке. Одна кричала, что ее хотели отжарить за десятку, а она договаривалась за двадцатку, и предъявляла это своей коллеге, которая, вероятно, ее подставила. «Однако, ценник вкусный», – подумал я.

От кафе я ушел недалеко. Поглазел на католический собор святой Марии, построенный в нео-романском стиле в конце 19-го века. Рядом с храмом был магазин с ЛГБТ-одеждой. Я не стал туда заходить, потому что был навьючен, как ишак, но обилие радуг на витрине говорило само за себя. А напротив был ларек с «коренным» немцем, у которого я взял бутылку местного темного хорошего пива из холодильника. На месте откупорил, уточнил на всякий случай, можно ли здесь на улице пить, уже зная ответ, и пошел наружу. Нашел скамейку. За мной была антикварная лавка или какое-то подобие арт-галереи. За стеклом под мольбертом сладко дремал кот. Я пил пивко и наблюдал за людьми, изредка проходящими или проезжающими по этой тихой улице. Напиток быстро закончился, но мне лень было тащиться за вторым. Нужно было предусмотреть это и купить сразу несколько бутылок.

Наконец позвонила Юля и спросила, где я нахожусь. Я попросил прислать мне метку с координатами, чтобы они не ездили по этим улочкам, а я нашел их сам. В машине были только Женя и Юля. Антон пошел к фонтану, совсем в другую сторону, то ли просто отлить, то ли искать меня. Багажник у них был забит под завязку, поэтому мне пришлось сложить часть вещей на задние сидения, к нам с Юлей в ноги. Вернулся Антон, и мы по его наводке поехали в порт. В принципе, я мог ехать на поезде до конечной, выйти на вокзале Гамбург-Альтона, и тогда им не пришлось бы крутиться по центру, но кто знал.

Перебрасываясь оскорбительными шутками уже не в чате, а вживую, мы доехали до парковки. Женя притормозил у будки, где сидел пожилой сторож, и, совершенно не поняв его, выпалил:

– Заебись! English! Could you speak a little?

Пройдя дальше вглубь порта, мы поняли, что опростоволосились, встав на парковку за деньги: у рыбного рынка была прорва бесплатных мест. В порту было много громадных кораблей, старая советская подлодка, всевозможные монструозные краны и прочие приспособления. Я еще в Исландии понял, что очень хотел бы работать на подобной штуке. Шлепал бы контейнеры, как в компьютерной игре, друг на друга, и горя не знал. Было уже почти пять часов вечера, так что большинство павильонов рынка было ожидаемо закрыто. Работали только немногочисленные рестораны. Я есть не хотел, взял только пива. Антон ехал сюда целенаправленно за устрицами, на них же подбил и Женю, а Юля заказала какую-то рыбу. Антон, высасывая устриц из их домов, поведал нам о своем скабрезном опыте, утаив о соприкосновениях языка с чем-то таким же склизким, как и его обед, но это уже совершенно другая история. Я лишь прихватил из его повествования фразу «Какие планы на вечер?» для своего личного арсенала.

Норберт все стучался ко мне в «Facebook», спрашивал, ждать ли нас, где мы, когда приедем. Я отписывался максимально абстрактно, потому что сам ничего не знал. По пути к машине мы заглянули в небольшой моряцкий бар, в котором Антона в его прошлый визит в Гамбург хотели нахлобучить. Там никого не было, даже бармена, и мы не стали терять время, ведь было уже и так достаточно поздно. Попырились пару минут на подлодку и поехали в Вакен, заехав по пути в «Edeka» за пивом, едой и водой на первое время. Чем ближе мы подъезжали к деревне, тем плотнее становился трафик, а практически каждая вторая машина в потоке красовалась буквами «WOA», налепленными из подручных материалов на задние стекла.

Заехав в населенный пункт Вакен, радостно встречающий всех черным баннером с надписью «Welcome metalheads», мы открыли окна в машине и громко включили «Cannibal Corpse». Антон морщился, люди на улице шарахались, я насторожился. Все-таки не каждый горазд воспринимать классику дэт-метала флоридской школы. В зону F, где мы жили два года назад, нас не впускали. Сказали, что в этот раз там стоят арендные палатки. Тогда мы заехали в зону H, где нас хотели поставить на склоне рядом с вереницей биотуалетов. Нам это место не нравилось, и Антон с Женей в итоге договорились перепарковаться, когда сотрудники откроют новый кусок территории. Пробраться к Норберту, вставшему очень близко к фест-зоне, не представлялось возможным. К машине подошел сотрудник фестиваля, попросил показать билеты. У меня вместо картонки было распечатанное подтверждение о том, что я получил аккредитацию, которое я передал служащему через Женю.

– O kurwa! – выпалил рабочий, выдав свое происхождение и тот факт, что он видит подобный документ впервые.

Пока мы стояли и ждали, Антон распотрошил свой туристический рюкзачище и явил свету подгон для меня, о котором все время напоминал и в чате, и пока мы ехали, сохраняя при этом интригу. В числе прочих идей костюма я очень хотел раздобыть полную монашескую схиму с расшивкой. Но она очень дорого стоила, порядка двухсот евро, и в тех местах, где я в принципе мог заказать такой легендарный сет с резистом от демонов, требовали вполне реального благословения от церковнослужителя. Я в свою очередь требовал от Антона восполнить финансовый пробел в связи с подаренным ему билетом, но он говорил, что приготовил для меня кое-что получше. По его намекам я думал, что он припас для меня ватник, но когда он извлек полный комплект формы «Росгвардии», я взвизгнул и тут же принялся переодеваться.

Ублюдочная рубашка, ублюдочные брюки с широченными штанинами, тяжеленный теплый бушлат, серая шапка с кокардой и, как вишенка на торте, ублюдочные неудобные берцы. Я сразу же преобразился, вскрыл банку пива и принялся накачиваться. Наконец открыли нужный нам сектор кемпинга и разрешили туда въезжать. Было уже темно, когда мы начали ставить палатки. В полутьме и суете мы ставили лагерь, окруженные новоприбывшими. Я больше занимался наблюдением и дегустацией пива. В мою компетенцию входил только матрас, для накачки которого я попросил ручной насос у копошащихся рядом с нами немцев. К нам подходил поляк, который смотрел наши билеты. Это был огромных размеров молодой парень, бритый наголо, и я перекинулся с ним парой слов, будучи уже достаточно пьяным, и даже взял у него контактные данные. Как потом оказалось, он уже очень давно живет в Майнце, что в сорока километрах от моей деревни.

Мы поставили лагерь, поужинали и пошли гулять. Антон был на «WOA», да и в принципе на подобном фестивале, впервые, а мы с прошлого раза уже были достаточно осведомлены, что тут к чему. Рядом с одним из входов в зону концертов, которая пока что была закрыта, располагались импровизированные улицы с паленым мерчем, едой и всяким барахлом. По настроению нам захотелось раздобыть травы, и кто-то подсказал, что можно вырубить немного у негра, торгующего там шмотьем. Он не стал продавать нам наркотики, но вынул из кармана немаленький пакетик и щедро отломил кусочек спрессованных шишек. Мы поблагодарили растамана и пошли дальше.

Осмотревшись, мы попали на местную метал-дискотеку. Метала в моем представлении там не было, но было много неплохой музыки олдскульного толка, в том числе ранняя «Metallica» и всякие «Iron Maiden», «AC/DC», «Accept». Люди под громко звучащие примитивные риффы и высокий скрим угорали в деревянном загончике, похожим на те, какие строят для овец. Меня же там заинтересовали кикер и настольный теннис. Пьяный, в бушлате и шапке, я в паре с Антоном зарубился с немцами в пинг-понг, потом бездумно пошатал рычаги настольного футбола, а в перерывах заставлял людей дергаться, внезапно отдавая воинское приветствие.

Антон сильно рвался продолжать угар, но мы устали и хотели спать. Было около двух часов ночи, когда мы вернулись в свой лагерь. Метрах в пятидесяти от нашей локации стояли биотуалеты. Я сходил отлить в писсуар в углу туалетной зоны, огороженной сеткой-рабицей, и видел, как абсолютно голый здоровенный мужик с торчащим из-под огромного пуза мелким писюном выходит из синей кабинки туалета. Я уж было подумал, что мне кажется, но потом вспомнил, где я нахожусь, и просто хмыкнул. Слегка шатаясь, я добрался до палатки, забрался в нее и, несмотря на лютый грохот музыки от наших немецких соседей, практически сразу же вырубился.

Wacken Mittwoch

Поспал я просто превосходно. Проснулся в девять утра, максимально бодрый и готовый к приключениям. Собирался сразу сходить в душ, но как-то само по себе открылось прохладное пиво, и я присоединился ко всем остальным коллегам, которые уже не спали. Антон рассказывал, что несколько раз просыпался, ходил отлить и заодно просил немцев поубавить звук. У них всю ночь что-то играло на дикой громкости, но я вообще ничего не слышал. Спал как убитый.

Я впервые нацепил свою жилетку, взял полотенце, косметичку с химией и пошел разыскивать, где помыться. Душевые были примерно в трех минутах ходьбы от того места, где мы расставили свои палатки. Кстати, несмотря на относительную близость отливательных мест, все заборы и кусты вдоль дорожек были беспощадно обоссаны. В том числе и нами. Sad but true. Но речь не об этом. В нескольких местах кемпинга были специальные большие зоны, отмеченные небольшим флагом с буквенно-цифровым обозначением для упрощения поиска этой самой зоны.

Там были станции для набора воды, у которых собирались люди с канистрами. Это очень удобно, потому как обычная пресная вода в больших количествах используется для готовки, мытья посуды и чтобы просто ополоснуть лицо и руки, не отходя от лагеря. Таким образом, никому не приходится таскаться в магазин и за деньги покупать воду, а потом еще и переть ее несколько километров пешком. Мы особенно не готовились и не имели даже канистры, но эта оплошность была исправлена чуть позднее.

Дальше стояло несколько длинных рядов умывальников, вода в которых ненадолго включалась кнопкой. Навскидку там помещалось человек двадцать, абсолютно не мешая друг другу. Кто-то мыл посуду, кто-то умывал лицо, кто-то брился. В прошлый раз это место также было массово использовано для отмывания сапог от налипшей грязи.

Туалеты в таких зонах казались просто какими-то космическими технологиями в сравнении с синими пластмассовыми коробками с дырой. На деревянном настиле были установлены буквами «П» белые кабинки со световой индикацией занятости. Справедливости ради, замечу, что днем эту подсветку видно особо не было, но из-за очередей оно и не надо: первый стоящий в веренице страждущих видел, какая из спасительных капсул открывается, и вбегал туда. Внутри кабинки были белые стены, яркий свет, чистый унитаз с пневматическим сливом, как в самолетах или современных поездах, и всегда наличествовала туалетная бумага. По крайней мере, все те разы, когда я лично пользовался услугами кабинок. В тот день, который, как я уже упоминал, был нулевым днем фестиваля, уже были длиннющие очереди. Два года назад очереди тоже были, но я ни разу не видел такого ажиотажа.

Не обратив особого внимания на это и списав туалетный трафик на неудачное время суток, я пошел в душ. Душевые представляли собой два по соседству стоящих бокса, для мужчин и женщин соответственно. Все остальные сорок гендеров тактично отмели. Чтобы лицезреть голые тела, надо было обогнуть высокую перегородку в импровизированном шлюзе. Внутри были короткие лавочки с крючками для одежды над ними и душевые места без сегментирования персон так на двадцать. Вода, как и в умывальниках, включалась кнопкой. Как я выяснил в процессе, длительность подачи воды была неодинаковой: от нескольких минут, что комфортно, до считанных секунд, что ужасно. Понять, удачный попался душ или нет, можно было только методом научного тыка. И, понятное дело, уже встав под душ, при большой загрузке перемещаться в поисках лучшего невозможно.

Преспокойно приняв душ и почистив зубы в умывальниках, я вернулся в лагерь. У других немцев по кругу играла одна и та же песня, в которой какой-то мужик утверждал, что он электрик. Она была дико въедливая, и я подошел к ребятам узнать, кто исполнитель. Ни слова не разобрав, я кивнул и собирался уходить, но девушка из той банды спросила:

– Понравился трек?

– Да, в общем-то, неплохой, – ответил я. – Но на десятый раз начинает бесить.

Было десять утра. Антон с Юлей занимались завтраком. Готовили яичницу с помидорами. Я искренне не понимал, зачем жарить помидоры, но помалкивал, чтоб не остаться голодным. У меня тем временем была другая задача: я рылся в палатке и рюкзаке, пытаясь отыскать свои очки с круглыми стеклами, которые мне случайно попались в Минске и очень нравились. Впоследствии выяснилось, что я обронил их прошлым вечером в пьяном угаре. Через день или два Антон нашел расплющенные ошметки и узнаваемое стеклышко у биотуалетов, о чем мне и сообщил.

Мы поели и пару часов зависали в лагере за пивком и пространными беседами ни о чем. В половину первого созрели пойти получить браслеты, отдав взамен билеты. Было жарко и очень ярко светило солнце, заставляя глаза жмуриться и слезиться. Юля сказала, что у Жени с собой две пары очков, и я выцыганил одну на время. Он выдал мне приятные очки в бирюзовой оправе, которые выиграл на «Graspop» в прошлом году. У туалетов стоял зеленый трактор «John Deer» с большущим баком, в который засасывали нечистоты из кабинок. Оперативно, однако.

Дойдя до фестивальной зоны, мы уперлись в огромную широкую очередь. Все эти люди уже имели свои браслеты, которые и позволяли пройти к сценам. Самое сердце «WOA», а именно внутренний круг с большими площадками «Harder», «Faster» и «Louder», нормальным мерчем и огромным деревянным оленем-баром от «Jägermeister», сегодня еще пока было недоступно, потому что мероприятия там начинались завтра, в день официального начала фестиваля. По опыту прошлого раза мы пошли в угол, где тогда выдавали браслеты, но на сей раз там обнаружился большой павильон (кого бы вы думали?) бундесвера. Совершенно ненужная вещь для подобного фестиваля, и это не только мой тезис, но и всех немцев, с которыми я об этом говорил. В павильон прикатили некоторую военную технику, там были реальные военнослужащие и проводились какие-то силовые конкурсы для посетителей. Мы как-то расползлись по бундесверовской территории кто куда. Я рассматривал черные матовые агрегаты, понаблюдал, как металхеды на скорость толкают огромные покрышки и выигрывают тем самым футболки, а потом наткнулся на молодого солдатика.

– Зачем вы здесь? – спросил я.

– Мы рекрутируем бойцов, – без намека на скрытность операции ответил солдат.

– А я могу вступить в ваши ряды? – осведомился я и добавил. – У меня есть только «Синяя карта ЕС».

– К сожалению, нет. Только граждане Германии.

Ко мне подошла Юля, и я сразу потерял интерес к службе в армии, где хорошо платят и при этом не надо красить траву и трамбовать снег в кубы. Мы нашли Женю с Антоном, которые вертелись у полевой кухни, и двинулись дальше на поиски браслетов. Нужный нам павильон перенесли со старого места и несколько переоборудовали. На входе в него было несколько турникетов со сканерами штрих-кодов, поэтому мне пришлось ожидать снаружи. Пока я там стоял, ко мне подошел какой-то чувак и попытался продать лишний билет. Вскоре явились мои друзья с браслетами и свежими «Full Metal Bag», которые пока никто особенно не потрошил.

У меня была задача посложнее: нужно было найти место, где выдают браслеты и бэги для аккредитованных. Перед фестивалем я получил на почту всю необходимую информацию, и судя по отметке на карте в одном из приложений, место находилось где-то в деревне, то есть за территорией феста. По пути я часто спрашивал сотрудников, объясняя им ситуацию. Было видно, что с таким вопросом к ним обращаются впервые. Когда мы вышли в деревню, стало чуть понятнее, в какую сторону идти. К этому времени со мной была только Юля. Антон с Женей увлеклись и ускакали куда-то вперед, пока мы стояли рядом с большим планом фестиваля, пытаясь разобраться с дорогой. Мы нагнали их у магазина с официальным мерчем, где два года назад пользовались интернетом и заряжали телефоны. На этот раз у дверей собралась хоть и цивилизованная, но здоровенная очередь. Я никогда не понимал людей, которые покупают вещи с символикой фестиваля, но таких там большинство.

Сквозь толпы металхедов разной степени веселости и опьянения мы побрели дальше. Собирался дождь, угрожал черными тучами, подплывающими в нашу сторону. От Жени поступило предложение посидеть где-нибудь, переждать непогоду и попить пивка. Я хотел поскорее разделаться со своими делами, но не возражал. Вся главная улица Вакена была заполнена уютными местечками, где можно было перекусить, выпить, раздобыть какую-нибудь хрень, так что нам не пришлось долго искать. Мы уселись за деревянный стол под большим белым зонтом, и Антон пошел за пивом. Я упрекнул его в том, что он принес детские порции, но уже было поздно. Пиво было ледяное.

Пара слов об улице. Кроме того, как поесть разнообразного фастфуда и запить различными напитками на воздухе или в помещении, там можно снять деньги в одном из банкоматов, купить вышеупомянутый мерч, помыться в домашнем душе у какой-нибудь предприимчивой бабульки, а также встретить что-то интересное. Например, один хитрый гражданин обустроил у себя во дворе большую мишень с дыркой в центре, в которую по задумке нужно попасть брошенной банкой или бутылкой. Таким образом он собирает залоговую тару и зарабатывает деньги. Кто-то поставил небольшую палаточку и продает уринаторы разных цветов. А еще вдоль улицы, разумеется, расставлены биотуалеты. В общем, там все идеально подходит фестивалю, и по некоторым данным, местные жители за эти несколько дней зарабатывают внушительные суммы.

Мы допили пиво и пошли дальше. На развилке меня начал подводить навигатор телефона. Я крутился на месте и пытался понять, куда надо идти и где мы вообще находимся. Там же, на углу, торговая сеть «Obi» поставила свой павильон и продавала полезные штуки за мелкий прайс. Женя сразу же обратил внимание на пятилитровую канистру, скукоженную донельзя, и через пару секунд с ней в руках стоял в очереди. Антон купил резиновые сапоги, которые считаются неотъемлемым атрибутом любого вакенопроходца. Дело в том, что август в этом регионе – самый непредсказуемый месяц. Прогноз погоды там смотреть вообще бесполезно. И в это время часто идут жуткие ливни. Мы один такой застали в 2017-м. В прошлом году было аномально сухо, чего уже давно не было на «WOA». Но почти всегда после дождя на территории кемпинга и фестивальной зоны можно устраивать грязевые ванны. И если сапог нет, потерять условные кроссовки в коричневой жиже – вопрос одной минуты. Если погуглить фестиваль в картинках, то становится ясно, что грязь давно стала его визитной карточкой.

Мы отдалились от улиц, где был сосредоточен кутеж, и попали в тихий и очень приятный район. Это была типичная улочка в деревне на севере Германии. Идеальная дорога, двухэтажные коттеджи с подстриженным газоном, аккуратно уложенная плитка подъездных дорожек у гаражей и все выдержано в одном дизайн-коде. Никакого ублюдского самостроя, обшитого сайдингом и спрятанного за зеленым профилем. Мы восхищались архитектурой и теоретизировали, может ли подобное прижиться в странах развалившегося союза, и если да, то когда.

Наконец, километрах в трех от лагеря, обнаружилось здание, оборудованное для выдачи браслетов аккредитованным. Я минуты две постоял в очереди, получил на руку голубой кусочек ткани с надписью «Press», ламинат и бэг. Никакого шнурка, чтобы носить ламинат на шее, не было. Я спросил, но мне ответили, мол, нет у нас ничего, да и вообще не надо оно тебе, это просто сувенир. Чтобы не сразу идти обратно, мы встали у каких-то ящиков рядом со зданием и произвели осмотр внутренностей бэга. В отличие от прошлого фестиваля, на котором мы были, этот содержимым мешка не порадовал, а даже слегка огорчил. Там было немного рекламных буклетов, огромный мешок для мусора, дождевик-пончо качеством хуже чем вышеупомянутый мешок, беруши, тканая повязка на лицо, чтобы защититься от пыли, гидратор на пол-литра с карабином, чтобы пристегивать его к себе, стильная нашивка фестиваля, пара открыток, наклейка и бафф, который был единственным полезным нововведением. Ну, и сам бэг. У простых смертных еще были таблетки для починки осипшего горла и по одному презервативу на рыло. Мне ни того ни другого не дали, да и надобности не было. Но что меня расстроило, так это отсутствие плакатов. Оба постера, которые были в бэге с прошлого феста, пережили два переезда, до сих пор висят у меня на стене, радуют глаз и вызывают приятные воспоминания. В общем, «Full Metal Bag», как и лайн-ап фестиваля, юбилейным не казался.

Мы пошли обратно в кемпинг. В деревне снова притормозили у павильона «Obi». Я купил себе раскладной стульчик за четыре евро, Антон приобрел зажигалки, которые забыл купить сразу, а потом мы стояли и рассуждали, нужен ли нам гриль. Решили не брать, а потом все же пожалели, когда увидели в магазине кучу мяса, которое надо только извлечь из упаковки и дико зажарить. По пути я перекусил кусочком пиццы за три евро. Добравшись до лагеря, мы решили передохнуть.

У меня с собой была экшен-камера, при помощи которой я планировал запечатлеть как можно больше всего на фестивале. В скором времени мне самому снимать надоело, и Юля с энтузиазмом отобрала у меня девайс. К тому моменту, как мы вернулись в лагерь, флешка почти забилась, поэтому я решил скинуть видео на ноутбук и освободить место. Подключил все, положил к Жене в машину и периодически проверял, что там происходит, чтобы улучить момент и выключить компьютер, не дав ему почем зря разряжаться. Передача данных выжрала больше половины ресурса батареи. Я понял, что скоро придется добывать электричество.

Мы сидели в тамбуре палатки Жени и Юли. Там было много места и не так жгло солнце. Сундук с дурными историями по имени Антон снова открылся, к нашей всеобщей радости, и выплюнул информацию о некой знакомой, которая встречается с негром, обладающим двадцатипятисантиметровым шлангом. Этого факта было достаточно, чтобы от ожидаемых низменных шуток перейти ко вполне себе научной задаче с подсчетом объема крови, необходимой для эрегирования подобного органа.

Собирался дождь. В официальном мобильном приложении «WOA» появилось пуш-уведомление. Сообщалось, что шатер «Bullhead Circus», где проходят концерты, заполнен до отказа, и больше в него людей не впускают. Я вспомнил его внушительные размеры и слегка удивился. Мы пока ничего интересного для себя не находили, поэтому и не собирались туда идти. Через какое-то время пришло еще одно сообщение. В нем всех просили вернуться в кемпинг, по возможности рассесться по машинам и не выходить из-за вероятности адской грозы. Опасные тучи проплывали мимо кемпинга, дождь немного покапывал, а мы варили дешевые пельмени со шпинатом.

Тучи прошли стороной, снова стало припекать. В ход пошла травка, добытая вчера за ноль рублей ноль копеек. Антон стрельнул у еще одних немцев по соседству трубку для курения. Пыхнули. Я переоделся в форму пса режима. У всех нас было спецзадание: встретить товарищей Жени и Юли, которые недавно прилетели и едут в Вакен на шаттле, а также доставить их в наш лагерь. Билеты на шаттл им подогнали Женя с Юлей, тем самым отбив часть своих расходов. Пока мы шли к площадке, куда съезжаются все автобусы и такси, я быстро вошел в образ и резко отдавал всем встречным воинское приветствие, тестируя при этом разные фразы. «Guten abend» заходила на ура, а вот стереотипная «Nazdrovje!» сработала только пару раз. Некоторые просто улыбались, некоторые отвечали таким же приветствием, автоматически или сознательно. В общем, костюм работал, а мне это нравилось все больше и больше. Люди, сидящие в своих лагерях за столиками, кричали мне «Towarisch», я подходил к некоторым и молча жал руки. Иногда просто стоял у палатки с приложенной к виску ладонью, как караульный, и смотрел на людей. Потом резко отрывал руку и уходил, оставив им массу вопросов, на которые они никогда не найдут ответов. На подошвах растоптанных ботинок оказались металлические набойки, поэтому я немного пошаркал в попытках высечь искры, пересекая асфальтовую дорогу между секторами кемпинга.

Антон, кстати, был одет в короткие джинсовые шорты, которые он пару часов назад заселфмейдил с помощью ножниц, кроксах на босу ногу и своей жилетке с нашивками поверх футболки со стариком Джи Джи, подаренной мной после «Graspop». Еще у него был мой антихристианский черный крест на веревочке с деревянными бусами, как у католиков, который я получил на концерте «Behemoth». Втайне от Антона мы заказали для него гейскую фуражку, но она, к большому сожалению, не успела прийти вовремя. Она бы идеально дополнила его образ. Женя же временно надел мою жилетку.

Мы шли и наслаждались атмосферой в палаточных лагерях. Люди приехали отдыхать. Все мирское им стало резко до фонаря. Они слушали музыку, заливали лейку, куражились, сбрасывали мусор в детские надувные бассейны, строили башни из пустых банок и скотча. Они просто становились самими собой, сняв все маски, которые так или иначе приходится надевать в повседневной жизни. Через один из выходов мы покинули территорию кемпинга и оказались на небольшом пустыре рядом с парковкой и информационной будкой. Двое взрослых дядек спели мне какую-то песню, потанцевали и угостили пивом. Там же мы наткнулись на молодого немца в бандане и старой серой футболке «Tool». Он обратил внимание на мой наряд, и на белую футболку той же группы у Юли. Пока не прибыл шаттл, мы стояли и разговаривали с ним. Парень приехал на фестиваль, как он сказал, «из-за угла». Я рассказал ему, что в такой форме, как у меня, ходят мудаки, а Путин – «fucking asshole», и наш новый знакомый обрадовал осведомленностью и полным пониманием ситуации в России.

В углу стоял стенд с изображением дорожного знака «Wacken», в котором было прорезано четыре отверстия для засовывания туда голов. Мы пошли к нему, сделали фото на память, и как раз приехал шаттл. Немец встретил своего друга, Антон перекрестил их и отпустил с Богом нашим Чальчиутликуэ.

Парочка, которую мы ждали, тоже приехала на этом шаттле. Женщину звали Ольга, а ее мужа – Антон. Чтобы исключить путаницу, не используя фамилий, придется как-то обозначить одного из них. И поскольку новоприбывший Антон был старше, крупнее, сильнее физически, носил бороду и обладал женой, дальше по тексту он будет фигурировать как Альфон. Он и Ольга в пути познакомились с парой белорусов из Минска – Андреем и Настей. Оба они позиционировали себя как программисты и выглядели примерно на сорок лет каждый. Настя мне сразу показалась как будто стукнутой пыльным мешком: она буквально плыла по травке кемпинга в легком рябом платьице, говорила медленно, монотонно и смотрела при этом куда-то в пустоту.

Дошли до лагеря. Альфон с Ольгой принялись ставить свою палатку неподалеку от нас, а Настя с Андреем обживались чуть дальше, через проход. Громкие немцы повылезли из своих берлог и пили пиво. Увидев мой костюм, один из них жестом позвал меня присоединиться к распитию. Я подошел и вальяжно уселся к ним за стол. Еще до переодевания я разговаривал с одним из их банды. Он спрашивал, не мешает ли музыка, на что я ответил, как считал:

– Это фестиваль, время отдыха, и вы можете делать все, что вам вздумается.

Но дядька все равно извинился и объяснил, что они несколько перегнули палку с вечеринкой по случаю приезда на «WOA». Мне щедро налили пива. Поболтал с одним немцем о том, с другим о сем. Узнал, как звать самого главного хулигана их шайки – Торстен. Антон подавал мне какие-то знаки, но я пригрелся и мне было интересно поговорить на немецком, так что я оставался за столом. Один из наших соседей, угандошенный в хлам, сидя спал на лавке с раззявленным ртом, иногда дергаясь. Другой кричал его имя, громко и отчаянно, но безуспешно. Остальные смеялись, мне тоже было очень смешно. Потом крикун орал ему прямо в ухо, но спящий просто ворочал головой и так же оставался сидеть, со скрещенными на груди руками. Тогда крикун с полным коварства взглядом под улюлюканье коллег пустил газ у лица своего камрада, и оставил его в покое.

Я допил пиво и вернулся к своим. У палатки Женя вынул пузырь «Jägermeister» и предложил шахнуть.

– Решено, – сказал я и сделал глоток.

С этого началось зло, а мне все последующие дни припоминали «Решено». Я сейчас только понял, что господь наш Бахус уберег меня от желания сделать пятилитровую баклашку коктейля, который я величаю «Остановка сердца». Пол-литра ликера, десяток шотов эспрессо и все это залить доверху энергетиком.

Антон, ходя еще утром куда-то в сторону душевых, заметил в нашем секторе кемпинга русский угол. Определил по флагу. Мы планировали внезапно туда нагрянуть, и я, собственно, специально для этого и переодевался. Наш веселый крестный ход сопровождался музыкой из колонки, которую с собой взяли Юля с Женей. Треки включал я, поэтому там играли преимущественно, как говорит Антон, «болгарки» и «о, свинью режут бензопилой». Пиво и угар заставили меня и Женю отливать на кусты. Да, мы этим не гордимся, но это выглядело уморительно со стороны: человек с нашивкой «Полиция» на всю спину совершает административное правонарушение рядом с олдовым, демонически хихикающим, металхедом.

База русских нашлась быстро, но там не было ни души. Мы побродили по их лагерю, обнаружили сухарики, привезенные из России, дизельный генератор, жилой прицеп желтого цвета с черными значками Бэтмена и палатку-туалет, где унитаз представлял собой раскладной стул с дыркой в сидении, под который устанавливалось ведро. С чувством невыполненного долга мы вернулись в свой лагерь, сделав по пути небольшую остановку. Какие-то господа поставили между своих бусов направленную вверх трубу, на которой висело два коровьих черепа. Из трубы время от времени валил огонь, издавая при этом шум. Мы буквально вломились к недоумевающим ребятам, требовали вжарить и поклонялись огню, а из колонки при этом звучала группа «Cattle Decapitation».

Из-за угрозы ливня все мероприятия сместили на час вперед. Мы с Антоном успевали пойти на «Cancer». Это было единственное, что можно было посмотреть. Все остальное в сегодняшней сетке не представляло никакого интереса. «Cancer» мне тоже симпатичен не был, но Антон настаивал, а я хотел посмотреть хоть что-нибудь, все-таки приехал на метал-фестиваль. Юля с Женей с нами не пошли.

Шоу должно было случиться на маленькой сцене «Wasteland Stage», которая находится в куске фестивальной зоны, оформленной в стиле «Безумного Макса». Я просто шел за Антоном, продираясь сквозь скопления людей, иногда отвечая на их реакции на мой наряд жестом или фразой. Помню, что нам попалось трое русских, мы спросили, откуда они приехали, они что-то спросили у нас и на этом мы разошлись. Пришли к сцене. Антон заметил, что у меня с плеча свистнули шеврон «Росгвардии», который крепится липучкой.

Мы встали во втором ряду, очень близко к сцене. Начала концерта пришлось ждать очень долго. Чтобы занять себя, познакомились с парой американцев из Альбукерке. Бородатый лысый дядька и задорная коренастая бабища с длинными волосами. Они угорали с моей формы, особенно им нравилась шапка из зимнего комплекта. Я начал выключаться и просунул руки вперед к перилам ограждения, чтоб не свалиться на землю. Получилось так, что я обнял какого-то чувака. Антон пытался меня отцепить, но я оторвал только одну руку, чтобы он отстал.

Когда выступление началось, я уже ничего не соображал. По словам Антона, я просто уперся мусорской шапкой в спину того бедняги, которого вынужденно обнимал. Со словами «Очень плохая музыка» Антон потащил меня куда-то в сторону от движухи. Музыка действительно была никакая, надо признать. Не могу сказать, была ли это моя прихоть, или Антон хотел, чтобы я пошел проблеваться, но он заставил меня войти в одну из белоснежных чистых кабинок. Я сразу же забыл о его наставлениях, приспустил штанцы с лампасами, уселся на трон и принялся блаженно давить пасту, иногда вваливаясь в полудрему. Антон при этом не заметил, в какую из кабинок я вошел, и ему оставалось просто ждать и проклинать все на свете. Наконец я решил, что довольно сидеть, и выбрался наружу. Наутро Антон заявил, что меня не было с полчаса, но я был уверен, что провел в туалете не больше пяти минут. По крайней мере, в тот момент мне так и казалось.

Женя, Юля, Альфон и Ольга нашли нас. Женя мне что-то говорил, мол, мы сейчас дернем пивка, а тебе больше не нужно. Я мотал головой, кивал и что-то мычал. Я все прекрасно понимал и в своем сознании формулировал грамматически правильные предложения на идеальном литературном русском языке, однако мое тело отказывалось слушаться, оставив мне только моторные навыки и первую сигнальную систему. Я осознал, что заперт в этой роскошной клетке из костей и мышечных волокон, и ничего не мог поделать. Мы шли в сторону лагеря. Антон все время требовал, чтобы я пил воду, и подсовывал мне бутылку. Я нехотя делал по паре глотков. Пить я вообще не хотел, но этот упырь от меня не отцеплялся.

Затем, когда мы уже пришли в лагерь, и я пытался донести до всех, что хочу просто лечь спать, Антон зачем-то потащил меня в душ. Ну да, самое время, нет очередей. Хотя Юля спрашивала меня, как я себя чувствую, и у меня получилось членораздельно сообщить ей о том, что мне просто надо лечь спать и все будет отлично, моего, как он думал, спасителя, это не волновало. Я не помню, как мы шли туда. Следующий кадр из памяти – я стою голый под неудачным душем, тыкаю кнопку раз в пять секунд, чтобы вода не прекращала литься, злюсь от этого неудобства, а из-за того, что приходится постоянно задирать голову в поисках кнопки, меня начинает мутить. Я капризничал и был готов идти в лагерь голый, потому что не было сил одеваться, но Антон заставил меня надеть хотя бы трусы. Так я и добрался до палатки. В трусах, ботинках и шапке.

Казалось бы, я уже в безопасности, забравшись внутрь палатки, но не тут-то было. Только лег, и полетели вертолеты. Заземляться было некуда, потому как я располагался почти на одном уровне с полом. Пришлось оперативно выбраться наружу и исторгнуть из себя струю жидкости. Я четко осознавал, куда направлять поток, чтобы ничего не зафоршмачить. Отдышался, почувствовал подступление второй волны, подошел к мусорке рядом с палаткой и плеснул еще немного воды там с характерными звуками. А все сидели в тамбуре, дико ржали, наблюдая это шоу через брезент, как в театре теней, и снимали на камеру. Видео получилось превосходным. Два года назад на прошлом «WOA» мы с Женей придумали «Заблев-фестиваль», и вот я, невзначай, дал ему официальный старт. Я ввалился в палатку и сразу же уснул.

Wacken Donnerstag

В девять утра я очнулся, выспавшийся и бодрый, как будто вчера вообще не притрагивался к алкоголю. Выбрался из палатки, оделся, и вместе с Женей и сильно удивленным моим безупречным состоянием Антоном, хлебнул утреннего тонизирующего пивка. Затем мы втроем побрели умываться и чистить зубы. У туалетов были адские очереди, заканчивающиеся где-то между рядами палаток. У питьевой воды тоже было немало ожидающих. Мы расправились со своими делами в более или менее свободных умывальниках и примкнули к очереди в вагончик, где продавали кофе и булочки.

Минут через пять настал наш черед заказывать, мы взяли по бутерброду за три евро и пошли в лагерь. Пришел Альфон и поведал нам удивительную историю, как он чуть было не опростал портки, употребив уличный гирос в Соединенных Штатах Америки. Мы послушали этот рассказ, начатый с энтузиазмом, но оставшийся без морали, и мне почему-то вспомнилась финская панк-группа, состоящая исключительно из господ с синдромом Дауна. Женя нашел в «YouTube» их космическое выступление на конкурсе песен «Eurovision», и мы с наслаждением посмотрели его. Альфон как-то не особо впечатлился генномодифицированными пацанами, могущими играть музыку наравне с обычными, и сказал нам, что с утра пораньше наведался в «Kaufland», в котором делать нечего, ибо полки пустые, а из остатков выбор никакущий.

Сам же «Kaufland» был на фестивале нововведением. Об этом за пару месяцев до начала упоминалось в новостях на официальном сайте и в социальных сетях. В сотрудничестве с одной из крупнейших торговых сетей Германии вакеновцы построили здоровенный супермаркет прямо на территории феста. Он ничем не отличался от подобного сооружения в городских условиях: несколько касс, возможность рассчитаться картой или наличными деньгами и даже автоматы для приема тары.

С полученной от Альфона информацией мы поменяли предварительный план и решили снаряжать экспедицию в проверенную «Edeka». Помимо рюкзаков и сумок мы собрали в мусорный мешок опустошенные ранее бутылки и банки, а также прихватили портативную колонку. Так и шли, с громкой музыкой, как слабоумные школьники, а Альфон, периодически стоя на полусогнутых ногах, зажмурившись, играл на воображаемой гитаре, увеличивая градус неадеквата этого шествия. Но у нас, в отличие от вышеупомянутых школьников, была и цель, и оправдание, и мы абсолютно никому не мешали, потому что все были в теме, а некоторые даже спрашивали у меня, что в данный момент играет. На правах заведующего интернетом я выбирал музыку, посему преимущественно колонка рычала «болгарками» типа «Incantation», «Vital Remains», «Dying Fetus» или «Benighted».

Закупив провианта в сумме на сотню евро на четверых, мы решили сделать привал на пустой парковке магазина. Кто-то поедал мороженое, пытаясь победить зной, а мы с Юлей открыли по холодненькому радлеру. После передышки желание чесать загруженными через всю деревню все же не появилось. Мы с Антоном почти уже договорились с каким-то парнем на парковке, чтоб он подбросил женщин и вещи поближе к кемпингу, но в последний момент что-то пошло не так. Парень вдруг внезапно осознал, что ему ехать-то в другую сторону. Пришлось искать альтернативу. Сотрудники фестиваля, гарцующие на обклеенном пикапе, подсказали нам о возможности приблизиться к лагерю с помощью курсирующего по деревне шаттла. Альфон с Ольгой, не особо обремененные товарами, решили прогуляться пешком и оставили нас на парковке.

Ближайшая от нашего местоположения остановка регулярного фестбаса была у бассейна, о существовании которого мы знали, но пока он был для нас сокрыт туманом войны. Не без потерь (у пакета, который тянула Юля, оторвалась ручка), под палящим солнцем, мы доплелись до бассейна. Он переплюнул наши самые смелые ожидания. Здоровенный резервуар с голубой, расшвыривающей солнечных зайчиков, водой, набитый людьми, с горками и вышками по периметру, напоминал американские молодежные фильмы с непрекращающимися вечеринками. С вещами нас туда не впускали, но временно положить пакеты в тенистый угол под надзор охранников никто не мешал. Плавок ни у кого с собой не было, но и эта проблема решалась: их можно было купить на месте. Однако, посовещавшись, мы приняли волевое решение ехать в кемпинг, а бассейн оставить на завтрашнее утро в случае аналогичной жары.

Мы переместились в тень под деревья, где уже стояло человек сорок, так же как и мы, ожидающих шаттл. Вскоре подкатился автобус. Я думал, что он бесплатный, но проезд стоил один евро. Юля за всех заплатила. Набилось много людей, так что мне с Антоном пришлось стоять в проходе, недалеко от водителя. За водителем же сидела девушка, которая внезапно на чистом русском предложила поставить пакеты ей в ноги, чтоб они нам не мешались. Ее звали Кристина, и мы немного пообщались, пока ехали в лагерь. Она сообщила, что на фестивале пребывает с подругой, и после того, как я вкрутил фразу «Какие планы на вечер?», Антон взял у Кристины телефон. В итоге сообщения, написанные ей, так и не были прочитаны, и мы больше никогда не пересекались.

По приезде к кемпингу Кристина встретилась со своим голландским другом и ушла вправо, а мы, нагруженные провиантом, проломились к нашим палаткам по прямой. Экспедиция знатно измотала и заставила попотеть, так что пришлось посетить душевые. Особого ажиотажа там, к счастью, не наблюдалось, поэтому мы быстро управились и вернулись в лагерь. Разворошили приобретенные харчи, поели, выпили и решили, что пора начинать музыкальную часть фестиваля.

Оба субъекта, названных при рождении Антонами, стремились увидеть «Testament». Мне было жарко, поэтому я не стал надевать форму отброса общества, и облачился в шорты, футболку и жилетку. А вот Антон решил примерить подаренный мне костюм на себя и в силу худощавости стал походить на стриптизера, который вот-вот одним движением сорвет с себя форму, и останутся только дурацкие стринги с принтом волчьей головы спереди. Так мы и поперлись в концертную зону.

Камеру я доверил Юле. Мне было лень снимать, а у нее запал в этом направлении не иссякал. Вход в зону, где проводятся музыкальные мероприятия, ограничен проходами с охраной, причем женщины досматривают женщин, а мужчины, соответственно, мужчин. По поводу сорока тысяч оставшихся гендеров, рас и видов мной ничего замечено не было, как и не было замечено самих контрольно-пропускных пунктов вчера, когда я ужрался почти до беспамятства. На досмотре к Юле прицепились на предмет камеры, и развернули. Сам девайс размером не больше сигаретной пачки, но к нему был прикручен небольшой раскладной штатив-тренога, чтоб камеру ставить, например, на стол. Да и держать так удобнее, ровнее. Я скрутил приспособление и погрузил в карман шорт, а саму камеру вернул Юле. Она прошла без проблем. Мне лишь пришлось пояснить охраннику, что это просто держатель для камеры и он не раскладывается как селфи-палка, и меня тоже пропустили. После этого штатив я снова прикрутил к камере.

По толпе ходили продавцы мороженого, сигарет и пива. У каждого так или иначе к телу были присобачены флажки, чтобы можно было заметить такого торговца издалека. На территории между двумя большими зонами, где проходили огромные потоки людей, стояли три девушки в униформе с алкотестерами в руках. У них на головах были фуражки, намертво приклеенные к волосам, чтобы никто не мог сорвать и примерить. Антон, естественно, залип рядом с этими особами. Сначала хотел подышать в трубочку, но как узнал, что это стоит денег, просто сделал селфи с одной из невольниц.

Внутреннюю зону, где были самые большие сцены, и куда, собственно, направлялись огромные человеческие потоки, уже открыли. Там играла какая-то унылая попса и выл старик. Я понятия не имею, что за группа выступала, но народ на нее пришел в большом количестве. Мы пробирались через этих людей в дальний край, к сцене под названием «Louder». Ветераны трэша, начавшие свою музыкальную карьеру за несколько лет до моего рождения, уже рубили свою программу. Зрителей и там было много. Приложив некоторые усилия, мы немного протиснулись сквозь зрителей и встали напротив огромного экрана, метрах в десяти от сцены. Антон дергался, как будто его тестикулы подключили к электросети, иногда судорожно выбрасывал козу в воздух, а иногда поворачивался к нам, недоумевающим, с по-детски счастливым лицом.

Нам удалось выдержать двадцать минут этого шоу, и уже по моей рекомендации наша делегация выдвинулась в шатер «Bullhead Circus», посмотреть на блэк-формацию «Nordjevel» из Норвегии. Этих господ я уже видел в апреле, когда они разогревали «Belphegor», но там был не очень хороший звук, и в силу великолепия альбома норвежцев я был совсем не прочь посмотреть их лайв второй раз. Да и, надо сказать, лайн-ап сегодняшнего дня ничего лучше-то и не предлагал. В шатре было шоу с огнем, дядьки были в шипах и корпспеинте, то бишь все в лучших традициях классического норвежского блэка. Выносили флаг своей страны, заморочились со сменой задника ради одного или двух треков, в общем, постарались сделать достойно. Мы досмотрели выступление до конца и мне все понравилось.

Все ушли в лагерь, а я остался в шатре, потому что хотел посмотреть «Necrophobic», который играл сразу же после блэкарей. Я простоял там от звонка до звонка, хоть местами и было скучновато. Не рассчитывал, но услышал свой любимый трек этого коллектива «Tsar Bomba». У музыкантов в полутьме светились медиаторы. Людей было много, поэтому пробираться близко к сцене мне не хотелось. В целом концерт оказался намного слабее, чем я ждал, и от этого я меньше концентрировался на выступлении, а только больше ощущал нарастающую боль в ногах. Сразу после сета шведов помчался в лагерь.

Антон начинал готовить пасту с шампиньонами. Я донимал его всевозможными наездами, когда он завел телегу про охоту, но в итоге он сумел мне пояснить в деталях и с примерами все тонкости и особенности этого занятия. Так что все мои претензии отпали. Пока ужин готовился, к нам подошел Штефен, немец-планокур из соседнего лагеря. Не из того, где были громкие олдовые бичи, а с другой стороны. Он угостил нас косяком и пошел смотреть «Sabaton». Все его друзья уже отчалили раньше. Вскоре Штефен вернулся. Немец забыл кошелек, но вместо того, чтобы забрать его и пойти на вожделенный концерт, он, уже будучи знатно обдолбанным, залип у нас. В качестве благодарности за подгон мы предлагали ему пасту, которая, к слову, оказалась божественной, но Штефен вежливо отказывался. Вместо этого он закрутил на всех еще один джоинт и долго рассказывал про бундесвер (он был согласен с нами, что на фестивале не место агитации), националистов (никто не любит беженцев и иждивенцев, но никогда не признается, будучи трезвым), легализацию легких наркотиков (по его прогнозам, консерваторы не дадут ход этому еще минимум лет десять), «Idiotentest» (его нужно проходить, чтобы вернуть водительские права, отобранные за серьезные нарушения), книгу «Комитет 300» Джона Колемана (книга кажется истерией, но если поразмыслить, уже не кажется) и делился секретами безопасного провоза травки через границу (в презерватив и в шампунь, так собака не учует).

В нашу ламповую беседу внезапно вторглась Настя, которая, как привидение, приплыла от своей палатки, уселась рядом и начала разгонять какую-то херню на плохом английском, от которой у нас появлялось чувство стыда. Она называла немца Штефаном и Степаном, хотя он ясно дал понять, что в его имени две буквы «е». Потом, когда Штефен и сам врубился, что пора отваливать, и таки отвалил, Настя просила нас позвать ее мужа с нами, а то он обиделся и не хочет выползать из палатки. Я вообще не понимал, что происходит.

Время летело вперед, а мы толком так ничего и не посмотрели. Нужно было вставать и отчаливать в фестивальную зону. Вышли вместе с Настей и Андреем, но по счастливой случайности они отвалились у контрольно-пропускных пунктов. Они пошли внутрь, а мы остались вне периметра и забрели к сцене, которая называется «Welcome to the Jungle». Там было весело. Выступала испаноязычная то ли панк, то ли инди-рок-команда «Alien Rockin Explosion». В ней был чувак в вязаной зеленой шапке с гитарой без колков, а пела приятная скуластая сеньорита с тонкими бордовыми косичками до плеч. Всю вакханалию вел какой-то угарный дядька, и походило это на вечернее шоу с американского телевидения. Полукругом напротив сцены на деревянных лавках восседали люди. Их было немного, но всем было по кайфу. Неугомонный Антон ходил потанцевать, терся с каким-то огромным рыжебородым фермером в джинсовом комбинезоне на голое тело.

Я настаивал, что мы должны краем глаза глянуть на выступление «Sabaton». Не для того, чтоб слушать пауэр-метал с военной тематикой, а для оценки масштаба шоу и количества присутствующих на нем зрителей. Людей было очень много. Тысяч сорок, не меньше. Шведы заняли одномоментно две самые большие сцены, понаставили там целую кучу декораций и сделали довольное крутое шоу.

Слева от сцен стоял огромный деревянный олень, о котором я уже говорил. К группам, выступающим на фестивале, он никакого отношения не имел, но имел непосредственное отношение к компаниям «Jägermeister» и «Monster». Внутри оленя размещался бар, в котором продавали коктейли из продукции вышеупомянутых производителей. Но что примечательно, самого оленя украсили. На него будто бы надели костюм, состоящий из мерча. Это выглядело и необычно, и оригинально.

Узрев масштаб мероприятия, я потянул всех на кое-что более интересное: в шатре уже играли соотечественники «Sabaton», которые порядка двадцати пяти лет играют качественный блэк. Группа «Dark Funeral» во главе с ее основателем Лордом Ариманом (в миру Ян Майкл Сванберг) также собрала немало зрителей. В гущу нам лезть не хотелось, а одна из двух огромных колонн мешала обзору, но я услышал то, что хотел, а именно мои любимые композиции «As I Ascend» и «Temple of Ahriman» из самого свежего на момент выступления альбома.

Проведя полчаса в гостях у легенд шведского блэка, мы решили приобщиться к выступлению никому не известной команды «Ritual de Nacimiento». Эта группа приехала на «WOA», выиграв специальный конкурс «Metal Battle» у себя в Уругвае. На прошлом посещенном нами фестивале португальская банда «Analepsy», выигравшая аналогичное мероприятие, очень приятно нас удивила, поэтому мы надеялись открыть для себя новый интересный коллектив. Южноамериканцы играли в еще одном шатре, маленьком, сцена в котором называлась «History Stage». От их выступления оставалось всего десять минут, поэтому мы не стали вламываться внутрь, а смотрели в большой экран, установленный на одной из стен сооружения.

Было, к сожалению, вообще не интересно, поэтому мы просто стояли перед экраном и разговаривали. Почти у всех было ощущение, что либо фестиваль просел по качеству, либо наши запросы сильно выросли. Только у Антона по понятным причинам не было никаких претензий. О лайн-апе, который был известен заранее и не мог разочаровать второй раз, говорить не приходится. Но вот вопросы к организации были серьезные. Казалось, что руководство и сотрудники «WOA» не были готовы к такому количеству людей. Да и по технической части все было не так гладко, как два года назад. Я заметил, что видео имеет небольшую, но заметную рассинхронизацию со звуком. К счастью, задержки на больших сценах не наблюдалось.

Когда мы обсуждали в нашем чате вещи и приспособления, которые необходимо брать с собой в кемпинг, я, памятуя о невыносимых ночных пытках холодом на «Graspop Metal Meeting», неоднократно намекал на утепление. Антон же насмехался надо мной и моими опасениями заболеть в сырости после предполагаемых ливней. Однако карма слепила этому злобному еврею ледяного голема, перед которым он припал на колени и произвел фелляцию. К ночи у Антона от сей процедуры сел голос и болело горло, о чем он нам хрипел и умолял выйти из зоны и раздобыть чая.

Мы пошли наружу и в поисках горячих напитков вернулись в джунгли. Юля заметила вагончик с мороженым и приобрела себе пару шариков. Дала Антону попробовать десерт, а он сидел и поедал без остановки, так что хозяйке пришлось одернуть пса. Тот думал, что Юля позаботилась о его горле, купив мороженое специально для него. Ну, живя с родителями более трех десятков лет, он привык ко всему готовенькому и не нам его судить. Иегова об этом позаботится лично. Испаноязычные музыканты все еще были на сцене вместе с угарным ведущим и только сейчас заканчивали свое выступление. Антон, немного взбодрившись после дармовых сладостей, побежал брать автограф. Гитарист расписался у него на руке, а вокалистка написала что-то на груди, силясь перебороть гримасу неловкости от его заигрываний. Богу богово, кесарю кесарево, испанской женщине – испанский стыд.

Все как-то слегка подутихло, и мы просто зависли на лавках, пока не явился Альфон со своей женой. Он отличался повышенной активностью вне зависимости от времени суток и, к месту или нет, отпускал фразы вроде «Да я убивал дешевле», «Да мне похуй», «Я тебе сейчас ебало разобью» и «Только никому не рассказывай». А когда мы по пути в лагерь подзастряли у паленого мерча, Антон покупал себе моднейшие пестрые лосины с изображением персонажей мультфильма «Adventure Time» и в процессе переодевания наклонился, Альфон без тени сомнения подскочил к нему сзади, ухватил за талию и сделал вид, что совершает копуляцию. Вот так вот взял и альфанул по сути незнакомого человека.

С новым, переодетым и оприходованным, Антоном, мы пошли в сторону лагеря и по пути заглянули на дискотеку. Для подобного времяпрепровождения было еще относительно рано, и хоть музыка там уже вовсю играла, на танцевальном лугу почти никого не было. Угара, соответственно, выжать было неоткуда, но Альфон носился по траве и делал вид, что играет на гитаре. Вскоре у него, как у перекормленного сахаром дитяти, случился перелом настроения, он устал и пошел спать, прихватив с собой Ольгу. Через несколько минут отчалили и мы.

По пути к палаткам Антон увидел деда, который спрятался между фургонами на вполне многолюдной улице и наяривал пожилой пиструн, а поймав взгляд, юркнул в темноту. Никто из нас ничего не заметил, но поверили на слово. В лагере к нам подошел еще один сосед, приятный сорокалетний мужик Себастьян, который приехал на фестиваль один. Чисто технически с ним был его друг, но тот прибыл в кемпинг на полдня позже и ему пришлось встать практически в километре от нашей дислокации, в силу плотности и массовости заселения. Я сразу же спросил Себастьяна, не помешал ли я ему каким-то образом тем вечером, когда залил лейку, но немец ответил, что его больше всего беспокоили шумные дядьки со своей ночной музыкой. Себастьян угощал ликером и на достойном английском делился с нами различной информацией.

Когда немец забрался в свою палатку, мы еще не хотели спать. Женя открыл наш чат в Telegram, делал поиск по произвольным словам типа «лох», «даун», «пидор», «дебил», сообщал нам количество найденных совпадений и зачитывал отрывок диалога. В основном там были дружеские словесные перепалки между мной и Антоном, где мы изощренно оскорбляли друг друга и отпускали порой очень злые шутки. Не знаю, сказался ли на нас скуренный за день план и добавил ли эффекта алкоголь, но было смешно до боли. В половину третьего мы все устали и пошли спать, за исключением Антона, который порывался на дискотеку и, не найдя поддержки, пошел туда один. Так он и шлялся где-то до утра, а я сразу, как только лег, вырубился.

Wacken Freitag

Я проспал дольше обычного, почти до одиннадцати. Солнце разогрело палатку, в ней стало жарко, и я весь вспотел, так что сразу же пришлось пойти в душ. Неладное я заподозрил еще на подступах к сооружению: полураздетые дядьки копошились на входе, у всех на виду. Внутри, из-за обилия голых тел разной степени дряблости, чуть ли не трущихся друг о друга, казалось, что я попал в концлагерь. Выждал пару минут, пока освободится место, оперативно помылся и убежал обратно в палатку.

Антон при помощи газовой горелки и маленькой сковородки жарил яйца. Я употребил банан, чтобы получить порцию энергии. Женя сидел в раскаленной на солнце машине. Он заряжал телефон и одновременно разбирался с какими-то своими делами при помощи девайса, а длина кабеля не позволяла покинуть душегубку. Наша кухарка справилась с завтраком, и мы перекусили.

Поскольку мой повербанк еще вчера беспощадно выпотрошили коллективными усилиями, ноутбук имел меньше половины заряда, из четырех батарей камеры живыми оставались одна или две, а телефон был на последнем издыхании, я собрал всю электронику в рюкзак и приготовился пойти в пресс-тент. Что там находилось, я до сих пор так и не проверил, но сильно надеялся найти халявное электричество. После получения аккредитации сотрудники фестиваля прислали мне письмо с информацией об этой локации, недоступной простым смертным. Насколько я понял, там можно было встретить артистов. Некоторые даже проводили запланированные пресс-конференции, но, к сожалению, никого даже из мало-мальски интересных персон заявлено не было.

Я взял с собой Антона. По пути мы намеревались заглянуть в лагерь, где предположительно была наша общая знакомая Ксения. С ней я познакомился тогда же, когда и с Антоном, Женей и Юлей – в поездке на концерт «Metallica» в Копенгагене. Ксения работала сопровождающей от конторы, где мы все покупали билеты. А на «WOA» она везла большую группу метал-туристов из России. В общем, мы решили к ней наведаться. Не знаю, как Антон, а я Ксению в последний раз видел на этом же фестивале два года назад.

К счастью, долго ее искать не пришлось. Я сходу начал засыпать ее соблазнительными и, наверное, довольно пошлыми фразами, если их выдернуть из контекста наших совместных поездок. «Какие планы на вечер», экспроприированную у Антона, тоже применил, возможно неоднократно. Откуда-то сбоку выполз парень Ксении. Его звали, если я правильно помню, Аскольдом, и он был фотографом. Он щелкнул нас на профессиональную камеру и исчез за палатками. Рядом находился второй сопровождающий их группы, напарник Ксении с копной рыжих волос, стянутых в пучок. Он возился с российским флагом, пытаясь воткнуть его в немецкую землю, чтобы обозначить лагерь.

Ксения, обладающая таким же браслетом, как я, сообщила нам о беспонтовости пресс-тента и показала розеточный сквот рядом с их стоянкой. Это был небольшой навес, под которым установили штук двадцать электрогнезд, но туда уже слетелась половина кемпинга, оккупировали все розетки своими устройствами и сидели в тени, пристально следя друг за другом. Я понял, что тут ловить нечего, и раз уж в пресс-тент смысла идти не было, мы взяли с собой Ксению и пошли в наш лагерь, чтобы она встретилась с Женей и Юлей, которые тоже давненько ее не видели.

В нашем лагере, окрыленный выпитым к этому моменту пивом, я почувствовал себя вдвое более уверенно и продолжил забрасывать Ксению похабными комплиментами. А когда мы вместе фотографировались на память о фестивале, схватил ее за задницу. Мне, конечно, могло показаться, но она не сильно-то и сопротивлялась. Притронувшись к священному граалю, я закрыл гештальт. Когда мы прощались после душевной поездки на «метлу», я уже однажды хватал Ксению за ягодицу, но то было через пальто и, следовательно, не считается. В этот раз нас разделяла лишь тоненькая ткань ее легкого платья. Однако Ксения наговорила грязных вещей и открыла мне новый гештальт. К сожалению, через полчаса ей пришлось вернуться к себе в лагерь, но перед этим мы договорились встретиться у металлической статуи Элиса Купера, которая находится рядом с большим шатром, ровно в восемь вечера.

Небо стало затягивать страшными черными тучами. Посетителей фестиваля через официальное приложение уведомили об эвакуации абсолютно всех концертных зон, попросили вернуться в кемпинг и рассесться по машинам. Мы все были в сенях палатки Жени с Юлей. Антон рассказал, что ночью ходил на дискотеку, где приманил на свои новые лосины какую-то девушку, с которой проговорил до шести утра. Мы надели дождевики и вдвоем пошли ее разыскивать. Дело виделось гиблым в силу масштабов палаточного города, но Антону казалось, что он помнит букву их сектора и некоторые детали, по которым возможно идентифицировать искомый лагерь.

Бродя по огромной территории кемпинга, мы уперлись в небольшую канаву. Антон ловко перепрыгнул ее, а я оценил мокрый грязный овраг, длину и плотность своего дождевика, сцепление сапог и прочие факторы и обошел ров, даже не вынимая рук из карманов. Я сделал крюк метров в сто, и Антон счел это за слабость. Он кричал «Pussy!», пока я шел, и ему даже удалось подбить на совместное скандирование стайку нетрезвых немцев. Походив по мокрой траве, нам не удалось найти ни девушку, ни лагерь, в котором она жила. Однако господь наш, Шива, выдал утешительный приз. Мы нашли синий фургон, где по слухам продавался каннабис.

Боковая дверь была приоткрыта, и мы заглянули в бус. С характерным звуком врата притона на колесах разверзлись, предоставив нашему взору накумаренную польку и ее обдолбанного соотечественника.

– Вы продаете? – уточнил Антон.

– Двадцать, – пробормотала полька.

– Это за грамм или что? – спросил я.

– Десять, – сказала полька.

Мы переглянулись, я выудил из кармана десять евро и получил плотный зеленый кусок спрессованной травы. Знающий толк в запрещенных веществах Антон сказал, что тут явно больше грамма.

Вернулись в лагерь, влезли под крышу палатки, под пивко дунули и вели философские беседы о карме. Я сидел, накрывшись своим дождевиком, доказывал Юле, что никакой кармы не существует и это все надуманная чепуха, которую нельзя пощупать, она пыталась мне объяснить обратное, а укуренный Антон лежал на спальнике, и видя, как мои руки шевелятся под желтым брезентом, неистово хихикал, заявляя, что я дрочу на карму.

Дождь все же пошел, а вот гроза прошла мимо. Народ потянулся обратно в зону концертов. В прошлый наш визит фестиваль сопровождался адскими ливнями, но ни отмен, ни переносов не было. Мы посовещались и пришли к выводу, что весь сыр-бор только из-за грозы, и как следствие, из-за опасности получить бодрый электрический разряд, находясь рядом с оборудованием. Около шести часов и мы пошли в зону. Мероприятия, к счастью, никто не отменял, и руководство «WOA» оперативно разобралось с ситуацией, сместив концерты в сетке.

Мы дошли до магазина «Kaufland», вошли внутрь и оцепенели от изобилия. Там было все, что нужно для жизни в кемпинге. Готовые салаты, свежая выпечка, куча мяса (тут-то мы и пожалели, что не купили в «Obi» гриль), несколько видов пива, крепкий алкоголь, и все было чуть-чуть дешевле, чем в обычных немецких магазинах, что меня несказанно удивило. Кроме провианта, в магазине можно было раздобыть даже надувные матрасы и палатки. Короче, с появлением супермаркета решалось очень много проблем. И почему Альфон заявил о пустых полках и полном отсутствии выбора, для нас оставалось загадкой.

Взяв салатов и свежеиспеченных, еще горячих, мини-пицц, мы вышли на улицу и уселись на деревянных ступеньках подле магазина. Местное бичье, непонятно как попавшее на территорию фестиваля, ходило и стреляло у людей пустые банки из-под пива и энергетиков, собирая их в огромные мешки. К слову, там были и волонтеры, собирающие тару в фонд самого фестиваля, а не себе в карман, и их можно опознать по футболкам. Снова вылезло солнце и стало припекать. К нам подошла девушка с планшетом, собирающая данные для супермаркета. На ней был рюкзак, из которого она вынимала мелкие подгоны за ответы на интересующие ее вопросы. Поспрашивала нас стандартные вещи в духе что нравится, что не нравится, а я в свою очередь узнал, почему цены ниже рынка. Она сказала, что сети «Kaufland» в любом случае выгодно продавать свои товары здесь, а такой ценовой политикой они повышают лояльность покупателя. За участие в опросе я получил солнцезащитные очки, очень кстати пришедшиеся после потери и уничтожения моих. Антон выцыганил у нее еще и банку пива.

Совершив мелкий перекус и получив ништяки, мы пошли погулять по территории фестиваля. Проходя по большому пыльному пустырю, на котором под музыку пританцовывали два с половиной человека, мы умудрились угоститься косяком. У танцующего господина просто было шикарное настроение, и он предложил путникам дунуть. Ну а почему бы путникам-то и не дунуть? Вопрос риторический. Добрались до большого павильона, который поставила компания «Wargaming». У них там была фотозона с настоящим танком, стенд с нательной аэрографией и даже палатка с компами, где задроты сидели и прямо посреди метал-фестиваля рубились в танчики. Антон окучивал сильно поддатую деваху, которая работала в этом павильоне зазывалой. Собирался ее накурить по неизвестной нам причине. Потом она куда-то делась, мы сделали фотку у танка, в дурацких нарядах и с тяжеленными снарядами в руках, а затем пошли к аэрографии. Используя трафареты, тетушка нарисовала Юле что-то на руке, Жене на шее, я после некоторых раздумий согласился на забитие выбритого виска, а Антон подбил меня выдать ему пятнадцать евро, чтобы ему нафигачили коровий череп на заднице. Как бы на спор, ведь эти псевдотатуировки делали бесплатно, в качестве рекламы. Я прекрасно знал, что он бы даже сам доплатил, чтоб только этот прибор для нанесения краски на кожу прикоснулся к нему, но решил подогреть азарт. Мальчик в тридцать с лишним годков живет с родителями, не расстраивать же его, в самом деле.

Потом Антон стал скулить, что надо идти в кемпинг, переодеваться. Я идти не хотел, однако пришлось, потому что оставаться одному и ждать их было еще хуже. Нужно было идти быстро, ведь мы договорились встретиться с Ксенией. В лагере курнули, утеплились и пришли к оговоренному месту. Рядом с Элисом были еще металлические Доро Перш, легендарный Ронни Джеймс Дио, не менее именитый Лемми Килмистер и маскот группы «Iron Maiden». С полчаса мы провели у статуи Купера, тщетно ожидая прихода Ксении. Ни звонка, ни сообщения от нее также не было. Как позже оказалось, какой-то нерадивый додик из группы Ксении потерял свой паспорт, и она на правах сопровождающей была вовлечена в процедуру запроса временных документов для него. Но из-за этого ожидания я пропустил выступление «Cradle of Filth». Несмотря на то, что мне уже доводилось видеть британцев в Санкт-Петербурге, очень хотелось увидеть их шоу на крупном фестивале, а не во второсортном клубе со средним звуком и со сверхдорогим пивом.

Время шло к одному из важнейших для нас концертов этого феста – к выступлению шведской группы «Meshuggah», обладающей уникальным стилем и невероятной техникой и сложностью исполнения. Их поставили на сцену «Louder». Я видел с Женей и Юлей их шоу на «Graspop» в прошлом году. До начала выступления было еще светло. Мы находили странным столь раннее выступление шведов, потому что они везде возят свой свет, а световое шоу, как известно, лучше всего наблюдать в темноте. Нам четверым удалось просунуться во второй ряд. От сцены до ограждений было около пяти метров, там стояли охранники и впускали ненадолго аккредитованных журналистов с допуском к съемке. Антон взял у ходящего по толпе торговца два прохладных пива, и мы потягивали светлое пойло в ожидании начала выступления. Рядом с нами были русские ребята. После пары вопросов стало ясно, что их сопровождает именно Ксения. Где-то справа стоял южноамериканец и кричал «Мичуга!», чем вызывал у нас приступы смеха. Я видел много концертов, снятых на «WOA», поэтому велел Антону смотреть на экраны, ведь там скоро будут показывать, как красиво садится солнце над огромной толпой людей. Так и случилось: режиссер показал плавящийся воздух и багровый круг, ползущий куда-то вниз. Поиграл с фокусом и переключился на сцену. Началось.

Первый трек «Pravus» прошел с не очень хорошим звуком. Мы все это сразу заметили, потому как «Meshuggah» всегда начинает играть без всяких «раз, два, три», не смотря друг на друга, а просто синхронно и четко, как роботы. К счастью, ко второй композиции «Born in Dissonance» звукари все подравняли. Гитарист Фредерик Тордендаль так и не появился. Он занимается своим собственным проектом уже пару лет, а заменяет его очень крутой дядька Пер Нильссон по кличке «садовый гном». Людей пришло немало, сзади сильно давили. Много было краудсерферов. Рыжий коллега Ксении проплывал над нами не меньше пяти раз. Мы с Антоном старались перехватывать только особей женского пола, и особым достижением было схватить за сиську или ягодицу. Кому-то при такой давке становилось плохо, тогда здоровенные татуированные сотрудники фестиваля вытягивали из толпы заморенных человечишек и отправляли их на свежий воздух или к медикам, в зависимости от степени тяжести повреждений. Возле кричащего «Мичуга!» южноамериканца кого-то даже стошнило за ограждение. Бедолагу вытащили и понесли чинить. В плотной мешанине из людей, разумеется, организовали нешуточный слэм. Люди за нами периодически менялись. В какой-то момент за мной вырос бородатый детина, и жамкал мое плечо, как прибалдевший кот. Потом он переключился на Антона, трогал уже его. Позже, когда уже стемнело и четыре специальных световых декорации со множеством ламп проявляли себя в полную силу, пришла какая-то девка. Терлась об меня задницей, об Юлю передницей, при этом приобнимая Женю. Антон сказал, что она под колесами. Я поверил на слово, как и в случае с притаившимся дедом-онанистом.

После грандиозного по качеству материала, но не идеального по остальным характеристикам концерта шведских виртуозов мы пошли в шатер смотреть «Thy Art is Murder». Этих ребят нам тоже довелось посмотреть на прошлогоднем «Graspop», но их выступление в Бельгии сопровождалось ужасными проблемами со звуком, так что даже пришлось прервать концерт. «WOA» же в этом отношении был гораздо более надежным. Шоу уже началось, когда мы явились в «Bullhead Circus». Вокалист группы Крис Макмахон говорил, что они впервые на «Wacken», поэтому он сейчас будет исполнять следующую композицию, а в это время на его лодыжке набьют логотип фестиваля. Сказано – сделано. Вообще Крис был уже к этому моменту целиком покрыт дурацкими и нелепыми татуировками разных стилей, как будто делает их на спор. На концерте австралийской дэткор-команды, как водится, был колоссальных размеров сайкл-пит, в котором бегало не меньше двухсот человек одновременно. Мы стояли сбоку, не лезли в полымя и смотрели выступление преимущественно через экран, потому что прямой обзор сцены частично перекрывала колонна. Я иногда смотрел на пожилого лысого дядьку неподалеку от нас, который по какой-то своей собственной программе танцевал танцы а-ля сельская свадьба.

Завершением дня в культурном плане для нас был финал музыкальной карьеры легендарной американской группы «Slayer», отборный трэш-метал которой вовлек в субкультуру десятки миллионов человек, взорвав когда-то умы молодежи жесткими, цепляющими риффами и провокационными текстами. Верующий, как ни парадоксально, Том Арайя пел «God hates us all» аж в 1986 году, когда большинство современных музыкантов, а тем более их почитателей, еще даже не родились. А в 2019-м группа объявила о завершении своей деятельности и устроила прощальный мировой тур, заявившись в том числе и на «WOA» к огромной радости фанатов.

Мои стопы уже болели, я стоял и переминался с ноги на ногу, немного облегчая свои страдания. Хоть я уже давно перерос «Slayer» и приобщился к более техничным, брутальным и экстремальным коллективам, было приятно услышать знакомые риффы живьем. И шоу с огнем на большой сцене «Harder» было весьма приличное. Еще одно наименование в списке больших команд зачеркнуто, но в общем все как-то, по крайней мере для меня, казалось бездушным, пресным и довольно грустным. Предсмертный чес, пенсионный тур. В завершении выступления Том Арайя произнес трогательную речь и даже пустил слезу. Мы вернулись в лагерь уставшие, выпили, немного посидели у палаток и разбрелись спать.

Wacken Samstag

Проснулся в половину десятого. Выбрался из палатки, сходил отлить. Кто-то сварил яйца. Перекусили. Антон сказал, что по наркоманскому этикету надо бы угостить Штефена нашей травой, а заодно взять у него курительную трубку. Мы подошли к его банде, он без лишних разговоров замастырил косяк, рассказал пословицу «кто скрутил, тот и взрывает», ну и взорвал. Дунули и пошли мыться. Очереди были огромные, больше обычного. В душе было тесновато, и я предлагал Антону мыться под одной струей, обтирая друг друга пеной на потеху остальным присутствующим. Он почему-то отказался.

Все мои девайсы нещадно разряжались, черпать новую энергию было неоткуда, и я не терял надежды найти розетки. Антону как раз нужно было сходить в инфоцентр и узнать, как ночью попасть в аэропорт, поэтому мы взяли весь скарб и через розеточный сквот рядом с лагерем русской группы туристов пошли к выходу из кемпинга. Мы собирались заодно найти Ксению и спросить, где она была вчера, но ее на месте не оказалось. Розетки, как и в прошлый раз, все до единой были заняты. Мы слышали легенду об еще одном подобном хабе, но найти его не удалось.

Вышли из кемпинга там, где забирали Альфона с Ольгой. Напротив парковки стояла справочная будка, над которой висело большое электронное табло. На нем показывали расписание автобусов, отвозящих людей с территории фестиваля. Девушки, отвечающие за информацию, смогли помочь Антону, снабдив его необходимыми данными. Вернувшись в лагерь, Антон занялся сборами, потому что потом времени на это уже не будет. Он собрал свою палатку, а я сдул матрас.

Девушка, которую разыскивал Антон, сама ему написала. Оказалось, что она потеряла его номер в своих контактах, а потом совершенно случайно обнаружила. Они договорились встретиться, и мы вместе выдвинулись на встречу в половину второго. Девушку звали Зелина. Она планировала посмотреть норвежскую группу «Kvelertak», которая играет кроссовер блэк-метала, панка и хардкора. Мне доводилось видеть их выступление на разогреве у «Mastodon», и больше всего меня удивляло, зачем им шесть человек при такой примитивной музыке. Об этом я говорил немке. Мне, Жене и Юле удалось выдержать кривляния норвежцев на сцене «Louder» около пятнадцати минут, и мы оставили Антона с Зелиной наслаждаться шоу, а сами пошли в «Kaufland», предварительно договорившись встретиться после выступления у статуи Элиса Купера.

В магазине взяли по пиву и свежую выпечку. Изобилие, свежесть и оперативность обслуживания не переставало нас радовать. Через некоторое время Женя умчался в лагерь, сказав, что ему надо сделать важный звонок. Мы пошли искать Антона и Зелину. Они были в назначенном месте, ждали нас, как мы и договаривались. Все вместе, но без отсутствующего Жени, пошли в шатер посмотреть «Tesseract». Это британский коллектив, исполняющий прогрессивный метал. Я не был их фанатом, но ломаные, непривычные восприятию, музыкальные размеры всегда интересно послушать, особенно живьем. К сожалению, максимально петушиный вокал, будто это кей-поп группа, не позволил всерьез воспринимать концерт англичан, и мы очень быстро ретировались.

Вновь посетив «Kaufland» и добыв там холодного пивка, мы сели на лавках возле джунглей. Там на сцене вещал Генри Роллинз, у которого на фестивале было штуки четыре выступления. Он просто рассказывал какие-то мотивационные телеги, которые для нас совершенно никакого интереса не представляли. Попили пива, пообщались и пошли искать Женю. Хоть Юля по телефону сказала ему «Мы в джунглях», он ни черта не понял и стоял рядом с Элисом Купером, где и был обнаружен.

В шатре начинался концерт греческой группы «Septicflesh» с неплохим симфо-дэтом. Их шоу я с Женей и Юлей видел на «Graspop», только там был отвратительный звук и много ненужной болтовни. На «WOA» по звуку претензий особых не было, но вот от излишнего трепа один из братьев Антониу, отвечающий за вокал и бас, не избавился. После каждой композиции, в которой он пел неплохим гроулом, шла минутная речь почти фальцетом в духе «Друзья! Давайте дружить, мы все здесь собрались бла-бла-бла». Это настолько резко контрастировало с музыкой, что убивало всю атмосферу. И даже Женя, пришедший посмотреть исключительно на техничного ударника Кримха, сдался.

Мы в очередной раз пошли в магазин, разжились там пивом и мини-пиццами и нашли место, где можно спокойно посидеть. Антон общался о чем-то с Зелиной, а мы с Женей придумали музыкальную группу «Победа», на которой можно осваивать госбюджет в России. Такая группа будет рубить легкий патриотический метал, чтобы обыватель хавал, и за деньги, стрясенные с налогов электората, выступать на всех тематических мероприятиях. А на девятое мая после парада устраивать грандиознейшее шоу на Красной Площади. Антон одним ухом слушал и время от времени подкидывал идеи, параллельно переводя особо забористые фрагменты Зелине. Например, для песни про самоотверженного летчика Алексея Маресьева, который лишился ног и летал с протезами, на сцену будет прилетать безногий чувак на ракетном ранце. Ударная установка должна выглядеть, как Мавзолей. В общем, наш проект однозначно прославится на победобесии. Осталось только найти музыкантов, которые в теме.

Вечерело. Мы пошли в лагерь, переодеться в теплое. Я нацепил форму. Ко мне подошла Ольга, приобняла и сказала:

– А форма красит мужчину.

– Хочешь, отшлепаю тебя ремнем? – спросил я, застегивая пряжку.

Альфон тем временем стоял неподалеку и не слышал, или не подал виду. Я давно был готов идти учинять угар, но все остальные почему-то зависли в лагере и не шевелились. Наконец мы вышли в сторону концертной зоны. После контроля Женя с Юлей куда-то подевались. Мы встали у статуи Элиса и ждали их там. Антон и Зелина присели на траву, прижались спинами к сетчатому забору и разговаривали. Мне надо было чем-то себя занять. Поскольку я надел форму фашиста, то встал по стойке смирно с рукой у виска, как караульный. Иногда, поймав чей-то взгляд, я с каменным лицом смотрел в глаза проходящему мимо человеку и в самый неожиданный для него момент срывал руку. Время от времени сыпался, смеялся, но потом очень быстро возвращался в образ. Одна женщина подошла ко мне, чтобы сфотографироваться, и я знатно напугал ее, внезапно схватив за талию.

Еще на самом первом посещенном фестивале мы пришли к выводу, что интереснее всего на подобных мероприятиях – это люди. Можно часами стоять так, в местах, где большой трафик, и просто наблюдать. Интересных персонажей масса. Пьяные и трезвые, молодые и старые, готы и панки, толстяки и доходяги. Кого там только нет. Однажды Антон словил убитого в хлам пацана в говнарьской куртке, обмотанного российским флагом. В давно не мытую голову он на ходу вливал пиво из пластмассового стакана. Будучи изловленным, он попросил сигаретку. Антон велел ему ни в коем случае не курить в таком состоянии и сию же секунду отправляться спать. Потом мы видели бедолагу в лагере Ксении. Не исключено, что именно он потерял свой паспорт.

Кроме того, относительно людей у нас было придумано несколько развлечений. Бродя по территории кемпинга и зоны концертов, Женя с Антоном обращали внимание на здоровенных особей мужского пола и рассуждали, пошли бы они на такого индивидуума в штыковую атаку или нет. Эту игру они придумали еще по пути на фестиваль. Иногда попадались такие великаны, на которых не то что в штыковую идти, в них стрелять страшно: только разозлишь. Интересное развлечение было относительно женщин – выбиралась мадам покрупнее, желательно в лосинах, побольше пирсинга и татуировок, и сопровождалась присказкой «О, смотри, какая валькирия». Но что нам больше всего доставляло, если так можно выразиться, удовольствия, это психологические игрища у писсуаров. Антон, прямо в процессе мочеиспускания, смотрел кому-нибудь в глаза. А я, подходя к писсуарам, здоровался со всеми, и прощался, сделав свои дела. Я еще предлагал ему стоять в паре метров от писсуаров и просто молча смотреть на людей. Желательно будучи одетым в пальто на голое тело. Потом мы пришли к выводу, что это уже за гранью. Я уже молчу о стандартных фестивальных приколах типа отрыжки, резкого ора и распевания песен. Однако все вышеперечисленное не вызывает ни у кого ни капли агрессии. За это я и люблю фестивали.

Явились Женя и Юля. Оказывается, они ходили к мерчу покупать футболку «Gojira». Из-за этого мы сильно опоздали на выступление «Powerwolf». Никто, включая Зелину, не собирался идти на волков, а я настаивал, хоть и видел их уже дважды. Вообще я хотел совершить легендарный краудсерфинг в своей форме. Я бы плыл по толпе в позе «смирно», отдавая воинское приветствие, сохраняя безэмоциональное выражение лица, и режиссер сцены обязательно выхватил бы меня и показал на здоровенном экране. Когда я озвучил эту идею Юле, она извинилась и сказала, что если бы знала раньше, отложила бы покупку футболки на потом. Но было уже поздно. Во-первых, начинало темнеть, и смысла в акции становилось все меньше и меньше. А во-вторых, и это еще один укол организации, из-за огромного количества людей сотрудники фестиваля перекрыли несколько входов. Поэтому мы сделали еще большой крюк и встали очень далеко, досматривая остатки концерта с экранов. Никому не нравилось, кроме меня. А мне было наплевать, что там кто думает. Я никого не заставлял насильно.

После волков в экраны транслировали обратный отсчет и анонс следующего фестиваля. Все было стилизовано под Южную Америку времен ацтеков. Из показанных логотипов групп, которые уже заявлены на грядущий «WOA 2020», я отметил только «Sodom» и «At the Gates». Да и тех я уже видел. Зато Антон чуть не налил кипятка на колени, увидев лого «Judas Priest» и «Merciful Fate».

Следом началось выступление металкор-группы «Parkway Drive» из Австралии. Дурацкое название – это дань жанру, думал я. Но Зелина, которая ждала этот концерт, рассказала мне о происхождении имени (одна из улиц города, где эти додики базируются – как оригинально) и о том, что коллектив очень сильно вырос за последние годы и вот сегодня выступает на самой большой сцене фестиваля. Стоит признать, что шествие участников группы с факелами через толпу выглядело внушительно. Но музыка, как я и предполагал, не представляла никакой культурной ценности. Самый примитивный и легкий металкор. Мы постояли там примерно двадцать минут, и вместе пошли в лагерь. Даже Зелина выглядела слегка разочарованной.

Там, у своей палатки, сидел поддатый Торстен, главный бандит шумной компании взрослых немцев. Увидев меня в форме врага народа, он справедливо заметил, что «пришел придурок» (на самом деле, смысл слова «arschloch» может сильно варьироваться в зависимости от контекста и эмоциональной окраски), и я решил подойти к нему и послушать, что он еще скажет. Зелина оказалась рядом, сперва в качестве переводчика с моего ломаного немецкого на нормальный, а потом и вовсе перехватила инициативу. Торстен даже не помнил, что мы с ним знакомились парой дней ранее. Потом сказал, что ничего плохого не имеет в виду, но у меня очень злое лицо. Я пояснил, что в форме я совершенно другой человек. Он спросил Зелину, откуда она, видимо, заметив какой-то диалект или особенный сленг в ее речи, и она ответила – из Букстехуде. Торстен сразу не поверил, потому что Букстехуде – это что-то типа нашей Караганды, и часто используется в переносном смысле.

Антон позвал нас пить чай. Мы с Юлей заварили еще по вкуснейшему бич-пакету от «Nissin». Мало кто знает, но эту контору в начале девяностых рекламировал железный Арни. Поскольку мы преимущественно говорили на русском, а Альфон с Ольгой вовсе не обращали внимание на нашу гостью, Зелина разговаривала с Антоном, и было видно, что она чувствует себя не в своей тарелке. Около полуночи он проводил ее в лагерь. Когда мы прощались, Антон сказал Зелине:

– Ну, давай уже, поцелуй его, – и показал в мою сторону.

Она сделала вид, что тянется ко мне, а потом промазала и сказала:

– В следующий раз.

Альфон с Ольгой улеглись спать. Им нужно было относительно рано вставать, чтобы уехать в аэропорт на шаттле, который когда-то предназначался для Юли с Женей. У меня был куплен билет на самолет до Франкфурта, но в течение дня Женя и Юля советовались, советовались, да высоветовались и согласились отвезти меня в деревню, а заодно пару дней погостить и посмотреть окрестности. Что я им предлагал еще до фестиваля. Женя заполз в палатку и всунулся в спальник, а мы с Юлей уселись на стульчики и в ожидании Антона разгоняли какие-то внутряки.

Становилось холодно. Мой матрас, надувать который было уже поздно, да и просить насос у банды Торстена совершенно не хотелось, просто сложили поперек и забросили в палатку к Юле с Женей. Вскоре вернулся Антон и присоединился к нашей беседе. Около двух часов ночи Юля полезла в палатку, Антон оделся и навьючил на себя здоровенный рюкзак, а я пошел его провожать.

Я отдал ему свой билет на шаттл, потому что мне он был уже не нужен. Мы еще раз заглянули в справку, спросить про такси, но ничего дельного на этот раз не узнали. На табло светились номера автобусов, их время отправления и пункты назначения. Шаттл в итоге не понадобился: мы подошли к таксистам, все разузнали, и Антону довольно быстро удалось найти трех попутчиков, чтобы разделить цену. Он погрузил рюкзак в багажник и подошел ко мне, попрощаться.

– Хорошо было, – сказал Антон.

– Надо повторить, – ответил я.

– Можем повторить! – нашелся Антон.

Мы засмеялись и решили, что именно так назовем первый альбом группы «Победа». Можем повторить.

Антон уехал, а я вернулся к палатке, тихонько влез в нее, улегся на спущенный матрас и уснул.

Конец

Фестиваль закончился. Нужно было покидать его территорию. Я проснулся около половины десятого и некоторое время лежал в палатке. На фоне мелкого неприятного дождя, под навесом тамбура, сидели Альфон и Ольга. Они уже собрались и были готовы отчалить в аэропорт. Я заметил, что Альфон одет в куртку с логотипом «Six Feet Under», респектнул ему за это, а он показал в ответ козу. Я попросил его найти мои резиновые тапки, лежащие где-то между вещами в тамбуре, и пошел отлить в биотуалеты рядом с нашей стоянкой.

Многие уже уехали, включая всех наших соседей, многие собирали палатки и грузились в свои машины. На дорогах, ведущих к выезду с кемпинга, собирались пока еще небольшие очереди. Территория из многотысячного  палаточного города превращалась в зеленое поле с желтыми прямоугольными проплешинами от стоящих там еще вчера жилищ металхедов. Мусор за собой убирали почти все. Лишь единицы оскверняли кемпинг следами своей жизнедеятельности. У фестиваля даже был какой-то особенный хэш-тэг в «Instagram», под которым народ выкладывал фотоотчеты убранного за собой хлама. Мы свой мусор собрали в здоровенные черные мешки, которые были в бэгах.

Стало тихо, пусто, а господь наш, Вакх, будто бы оплакивал дождем окончание фестиваля. В десять утра Альфон с Ольгой нагрузили на себя кучу сумок и пошли к шаттлам.

– Ты только не пизди никого до России, – попросил я Альфона, прощаясь.

Женя планировал сходить набрать воды в канистру, чтобы приготовить завтрак и попить кофе, а я решил, что не лишним будет умыться, и пошел с ним за компанию. У туалетов все еще были очереди. Не такие лютые, как обычно в это время, но все еще были. Дождь прекратился. По пути обратно к палатке мы снова разгоняли про группу «Победа», и Женя упомянул, что знает участников эпатажного московского дэт-грайнд коллектива «Tsygun», и эти ребята в частности и их тусовка в целом вполне могла бы вписаться в патриотический троллинг мирового масштаба.

Перекусили. Я съел два ломтика хлеба с сыром и расправился с яйцом, которое по легенде было сварено аж два дня назад, из-за чего Юля всячески предостерегала меня. Яйцо было прекрасное и абсолютно никаких последствий не наблюдалось. Начался этап сборов. Я, как всегда, собрался раньше всех. Из-за большого объема и бесполезности неудобные берцы от мусорского комплекта пришлось выбросить. Раскладные стулья, которые мы в процессе фестиваля необратимым образом повредили, также отправились в утиль.

Вереницы машин удлинялись, но не двигались. Я посмотрел в приложение. Уведомляли об аварии на выезде. Чья-то машина загорелась, в связи с чем трассу перекрыли. Нам нужно было еще заправиться, потому что топлива в пепелаце оставалось на каких-то полсотни километров, а путь предстоял неблизкий. Женя с Юлей возились со своей палаткой и вещами относительно долго, так что нам удалось упаковать баулы только в половину первого. В багажник все не уместилось, так что часть была размещена сзади, составив мне компанию в поездке.

Целый час ушел на то, чтобы выбраться с территории кемпинга на дорогу общего пользования. Воспользовавшись картой в телефоне, мы нашли заправку неподалеку и поехали туда. Попили кофе, сходили в туалет и собрались ехать дальше. Сотрудник заправки вставлял в рекламный стенд большой плакат, на котором был логотип следующего «Wacken Open Air» и сообщалось, что уже пятого августа начнется продажа билетов. А нас впереди ждала долгая дорога с воскресными пробками.

В первый раз фестиваль показался невероятно крутым. В этот раз, несмотря на юбилей мероприятия, у нас осталось много претензий. Может быть, мы пресытились, может быть, в тот раз сказался эффект первого впечатления. Казалось, что сотрудники не справляются, а большинство посетителей интересует в большей степени угар, чем музыка. Однако тем, кто ни разу не был на «WOA», я по-прежнему рекомендую эту локацию. Ни текстовые отчеты, ни фото, ни видео не дадут полноценно ощутить, что такое самый крупный метал-фестиваль в мире.

Вердикт

Организация

8 / 10

Площадка

9 / 10

Звук

9 / 10

Свет

9 / 10

Атмосфера

10 / 10

Фотки

Файлы

Карта фестиваля (0.35 Mb)

Карта кемпинга (0.5 Mb)

Расписание концертов (0.67 Mb)

Постер (2.3 Mb)

Бюджет

# Дата Покупка Стоимость
1 7 августа 2018 Билет на Wacken Open Air 2019 221 EUR
2 6 февраля 2019 Билеты на поезд (Браубах - Кобленц - Гамбург) 29.9 EUR
3 6 февраля 2019 Билет на самолет (Гамбург - Франкфурт) 88.62 EUR
4 6 февраля 2019 Билет на шаттл (Гамбург - Вакен - Гамбург) 44 EUR
5 4 июля 2019 Надувной матрас «Quechua» 17.99 EUR
6 30 июля 2019 Билет на автобус (Наштеттен - Браубах) 8.5 EUR
7 30 июля 2019 Обед в кафе «Curiousa» (Гамбург) 13.1 EUR
8 30 июля 2019 Пиво «Ratschern» (0,5 л) 1.8 EUR
9 30 июля 2019 Пиво (0,5 л) 4 EUR
10 30 июля 2019 Пиво (0,25 л) 3 EUR
11 31 июля 2019 Стул раскладной 3.99 EUR
12 31 июля 2019 Пицца 3 EUR
13 31 июля 2019 Продукты и алкоголь в «Edeka» 1/4 89 EUR
14 1 августа 2019 Бутерброд с яйцом 3.5 EUR
15 1 августа 2019 Продукты и алкоголь в «Edeka» 1/4 100 EUR
16 1 августа 2019 Билет на шаттлбас (бассейн - кемпинг) 1 EUR
17 2 августа 2019 Марихуана (1,5 г) 10 EUR
18 4 августа 2019 Расходы на дорогу (Вакен - Наштеттен) 150 EUR
Итого 650.65 EUR

Карта

Сет-листы

Testament

Nordjevel

Necrophobic

Sabaton

Dark Funeral

Cradle of Filth

Meshuggah

Thy Art Is Murder

Slayer

Kvelertak

Tesseract

Septicflesh

Powerwolf

Parkway Drive

Комменты